У Ларчикова зазвонил мобильник.

– Алло!

– Здравствуй. Левка не у тебя? – Это был депутат Полянский.

– Нет.

– Телефон у него отключен. Где он, не знаешь?

– Знаю. В Израиле. Завтра прилетает.

– Вот засранец. Как прилетит, пусть срочно меня наберет. Срочно!

– А что случилось, Степан Сергеевич?

– Я Сергей Степанович, идиот!

– Простите, путаю всегда…

– Ты допутаешься, вы все там допутаетесь в своем кооперативе!

– Да что случилось-то?

– Что случилось? Юрка повесился. Папардю.

В полдень явилась Вера. Слегка подшофе. В кожаном плаще цвета свежей глины. Заварив кофе, стала рассказывать Ларчикову о посещении Бриллиантовой биржи. Это была своего рода лекция «о новых веяниях в бриллиантовой моде». Докладчик – прыщавая секретарша со свиными губками. Впрочем, Ларчиков, находясь в ступоре от самоубийства колдуна, слушал с преувеличенным вниманием.

– Вот если ты в курсе, традиционно красота и качество бриллиантов оценивалось по четырем критериям: цвет, чистота, весовая категория и огранка. В курсе?

Ларчиков кивнул.

– Вот. А сегодня потребителя бриллиантов больше всего интересует качество огранки.

– Хорошо сказала – «потребителя бриллиантов»! – нервно рассмеялся Вадим. – Лучший друг девушки нынче – это «потребитель бриллиантов»!

– Совершенно верно. – Верочка втянула в себя кофе, словно воздух, и продолжила: – По некоторым данным, из шестидесяти тысяч продаваемых бриллиантов только три процента имеют идеальную огранку и пропорции. А ведь чем лучше отполирован камень, чем чище его поверхность, тем сильнее он блестит. Вот ты скажешь, не все то золото, что блестит!

– Я? Я так не скажу.

– Не перебивай! И еще вот пропорции. При оценке огранки бриллианта гигантское внимание обращают на пропорции…

Ларчикову вдруг вспомнилась знаменитая сцена из «Служебного романа», когда секретарша – Ахеджакова учит Мымру в исполнении Алисы Фрейндлих науке эффектно выглядеть: «Ну вот вы. Ну как вы ходите?!» Расхохотался не к месту. Верочка, впрочем, быстро вернула начальника в реальность:

– Не интересно? Я для кого тут распинаюсь? Для паломников?

– Продолжай, продолжай.

– Итак… Запутал совсем. Итак, правильные пропорции напрямую влияют на так называемую «игру». Этот термин – «игра» – используется для… о господи… «для характеристики тех разноцветных лучей, которые человек видит как результат дисперсии света в бриллианте». О, почти цитата!

– Зубрила, что ли?

– Нормально, пригодится. Я, может, экспертом по бриллиантам буду. Не всю же жизнь в секретаршах ходить.

– Это верно. А что такое дисперсия?

– Экзаменуешь?

– Да какой из меня экзаменатор, – улыбнулся Вадим. – Я в этом деле ни бум-бум.

– Дисперсия… – Верочка аж зажмурилась от восхищения. – Дисперсия – это свойство вещества по-разному преломлять лучи света с разной длиной волн. Представь себе, луч белого света, проходя через бриллиант, разлагается на цвета радуги, и в результате мы наблюдаем «игру» – цветные вспышки на гранях бриллианта…

Совсем буднично, по-деловому, Верочка затем рассказала и о странной, на ее взгляд, израильской традиции: евреи не ставят памятников «с человеческим обличьем». Нагромождают вместо этого всякий хлам, камни, куски железа, арматуру. Видали вы когда-нибудь такой памятник? Вот если, к примеру, Пушкина у нас на площади изобразить в виде бетонного шара или остроотточенной чугунной пики, или из битого кирпича слепить башню, похожую на фаллос…

– Лерку помнишь? – внезапно сменила тему Верочка и хихикнула.

– Какую Лерку?

– Проститутку, ты ее у Казанцевой отбирал. У нее история была с охранником, собакочеловеком…

– А! И что?

– Она ж с нами летела. Лева решил ее ради эксперимента досрочно под видом паломницы переправить. Для проверки канала, так сказать. Она теперь у него в Тель-Авиве, в «махон бриюте» пашет…

– Ловкач.

– Так вот, Левка в первый день, мы же поздно прилетели, повез нас ночевать в ближайший кибуц, это у них вроде пионерлагеря для взрослых. И кибуц этот знаменит тем, что снабжает весь Израиль йогуртами. Оказалось, Лерка с раннего детства подсела на вишневый. Просто с ума по нему сходит. И вот она все утро жрала его там в столовке и уничтожила около пятидесяти упаковок. Кибуцники стояли на ушах, даже ставки делали, сколько она съест. На пятьдесят первом Лерка сломалась и весь день потом мочилась чем-то белым. А вечером ее местный врач осмотрел и сказал, что это не от йогуртов, а что-то венерическое!..

Развязный хохот секретарши спровоцировал у Ларчикова осьминожье шевеление гастрита.

– Лева когда будет? – резко оборвал он Верочку.

– А его сегодня вообще не будет. Он же летать боится, поэтому еще в Бен-Гурионе нажрался как свинья.

– Где-где?

– В аэропорту еврейском. Он тебе вот, записку передал.

В письмеце было два коротеньких предложения: «Кельи супер. Срочно составь список первой партии паломников». Когда Вера вышла, чтобы припудрить свой раздолбанный прыщавый лобик, Вадим быстро наметил кандидатуры: уральская старуха, Казанцева, Катя-медвежатница, Даша, Полянский, он сам, Папардю…

– Тьфу, черт! – Ларчиков выругался с таким мощным выдохом, что портрет чернобровой Голды Меир чуть не свалился со стола на пол. – Покойники, одни покойники вокруг…

Заглянул клиент. Желтая водолазка под горло. Черный дайверский костюм. Это был шнурообразный, «хоронивший Шаляпина», тот, кто хаял Иисуса Христа перед будущими паломниками. На ловца и зверь бежит. Вот на ком он сейчас отыграется за утрату светлой памяти Юрия Андреевича Папардю!

– И что вы снова приперлись, гражданин? Я сейчас милицию вызову. Вы опять собираетесь грязью поливать Иисуса нашего Христа, а?!

– Успокойтесь, успокойтесь. – Старичок был настроен, похоже, миролюбиво. – Я с совершенно другими намерениями. Совершенно. И вообще, должен вам сказать, я кардинально переменил свое отношение к фигуре Христа.

– Неужели? Он все-таки не сожительствовал с блудницей Марией Магдалиной?

– Это второстепенный вопрос. Главное, другое. Помните, я говорил о путанице вокруг даты рождения Христа? У меня была версия, но она неправильная. Путем серьезнейших математических вычислений, сопоставлений различных документов, а главное, скрупулезного исследования статуи писца Каи…

– Кого-кого?

– В 1850 году в одной из египетских гробниц была найдена статуя сидящего писца по имени Каи. Точнее, это статуэтка высотой около пятидесяти сантиметров, но от нее исходит небесное сияние, фантастическая энергетика! Писец глубоко сосредоточен, лицо его озарено загадочной улыбкой, а в глазах с инкрустацией из твердого камня такое неприятие смерти, противодействие злу, такая неземная одухотворенность!