* * *

Лис курил, думая о чем-то своем. Скверный запах дыма витал в воздухе над головами заметно поредевшего батальона. Сталкер не поворачивался к Михаилу, словно чурался своего решения бросить товарища на поле боя, поддавшись импульсу. Однако, и сам Рохля не винил Лиса, понимая, что тому было важнее вытащить лейтенанта, чтобы не спровоцировать солдат на агрессию. Да и потом, Мельников сам закричал, чтобы напарник оставил его разбираться с тварью.

Пролетел комар, противно жужжа. Его притягивала свежая человеческая кровь.

Лейтенант остановил отряд, подозвал одного из своих людей, прошептал ему что-то на ухо. Тот кивнул, велел оставшимся бойцам рассредоточиться и смотреть в оба глаза, держа оружие под рукой.

Группа подходила к базе «Удара», расположенной на территории заброшенного завода. Шли по относительно хорошо сохранившейся бетонной дороге. Среди растительности, раскинувшейся по правую сторону, лежал на боку автобус «ЛИАЗ», отчего-то показавшийся Михаилу жутко знакомым.

– Лис, подойди ко мне, пожалуйста, – попросил Егор, когда до ворот оставались считаные метры.

– Да, хорошо. О чем хотел поговорить?

– О всяком. – Егор без предупреждений приставил пистолет к виску ветерана. – Не дергайся, друг. Тихо, спокойно. Потянешься к кобуре, считай, что ты – покойник.

Михаил не успел отреагировать на происходящее, его и самого через мгновение взяли на мушку.

– Что за хрень? – прохрипел Лис, пока его разоружали. – Что, мать твою, за хрень? Я же помог тебе, не доверяешь?

– Нет, дело не в этом, Лис. – Наручники звонко защелкнулись на запястьях искателя. – Тебя обвиняют в убийстве! Говорят, что ты со своими мордоворотами перестрелял мирных бродяг на станции. Наша группировка стоит на страже порядка, а станция на нашей территории, ясно? Кстати, как и Зимовище, где тебе по какой-то неясной мне причине разрешили вести дела.

– Мирных бродяг? Ты что, Егор, издеваешься? Я убил бандитов, которые первыми напали на нас и нашу деревню.

– Да мне плевать, – спокойно ответил Жигулин. – Здесь решаю не я, а генерал Андрейченко. Сегодня утром он приказал задержать тебя и доставить на базу. Хорошо, что ты сам и поплелся с нами. Спасибо, конечно, что спас меня, но смерть моих ребят лежит на тебе. Не сожги ты ту дыру, я бы не получил приказ идти за тобой, а значит, Циркон и остальные были бы сейчас живы.

– Я уверен, что это недоразумение. Андрейченко – благоразумный человек. Сними наручники, я сам поговорю с ним.

– Раз так получилось, то я доведу тебя, мне не трудно. – Жигулин поднес ко рту рацию, отчетливо произнес в нее: – Встречайте, задание выполнено. К сожалению, есть потери… Попали на диких зверей.

Мишка тоже оказался в наручниках. В глазах у него потемнело. Ему казалось, что из дула дробовика, направленного на него Летовым, смотрит бесконечная, беспощадная бездна. Мельников словно ощутил ледяное дыхание самой смерти.

* * *

– Нехорошо подслушивать, юный Кон.

Щелкнул взводимый курок.

Жора навел пистолет на парня.

– Видел бы ты свою рожу! – Сковородка убрал оружие. – Я же пошутил! Шеф не запрещает, так и слушай сколько душе угодно! Испугался, что ли, дурачок?

* * *

Комнату освещала одна единственная свеча. Порванные обои слегка трепыхались из-за ветра, проникающего в дом сквозь щели.

Лом и Зверь сидели на полу, обсуждая предложение Малинина. До желанного побега из Зоны оставалась всего одна ночь. Только ее переждать – и мечта сбудется. Рассказывать о своих планах Валерьевичу они не спешили, знали, что тот скорее задушится, чем даст двум лучшим бойцам помахать ему ручкой.

– Слушай, Зверь, я тут подумал, что утром, перед самым уходом, мы можем собрать команду из новичков. Ну, знаешь, предложить им пойти с нами, – сказал Лом. – Мало ли кто сюда по дурости прибежал. А теперь жалеют. Раз у нас есть возможность свалить, то будет просто скотством не прихватить с собой кого-нибудь еще. Прямо сейчас не стоит предлагать, донесут еще Валерьевичу. Нам не нужны лишние вопросы и проблемы. Подготовимся хорошенько, а утром я сдам торгашу часть нашего хабара из тайника. Остальное вынесем сами, за Кордоном можно найти состоятельных покупателей. Если Валерьевич спросит, с чего я вдруг решил сдать артефакты, отвечу, что утром ходил в рейд, вот и насобирал. Хряк же не знает, что на самом деле мы навещали его конкурента.

– Честно сказать? Мне все равно. Набирай кого хочешь, я не против. Поспрашивай у тех ребят, кому действительно доверяешь, кто может прикрыть спину, случись чего. Всех мы все равно не сможем вывести, толпу сразу заметят, а если заметят, то и перестреляют. Пройдем же мы, как и говорил Малинин, в нескольких метрах от забора. Стоит кому-то из охраны отвлечься и бросить случайный взгляд – и баста. Про контейнер главное не забыть, чтоб серьезные люди Малинина не встретили нас прицельным огнем, думая, что мы их кинули. Странно, приятель, я так долго ждал этого момента, а теперь вдруг понимаю, что ужасно боюсь. Боюсь, что… – Зверь махнул ладонью. – А, пошло оно все! Давай лучше спать. Завтра нужно проснуться с ясной башкой да с силами. Чем раньше ляжем, тем скорее пролетит время.

– Как скажешь.

Лом потушил огарок.

На улице слышался заливистый хохот – кто-то по достоинству оценил анекдот. Какой-то сталкер играл на гитаре, ему аплодировали и неумело подпевали. Где-то разбилась стеклянная бутылка. В преисподней жизнь шла своим чередом.

* * *

Лопата под острым углом весело входила в сырой грунт.

Рубила пожухлую траву.

Пот тек ручьем, заливал глаза.

Кон утер лоб, испачкавшись грязью. Поплевал на ладони, вытер их об штанину и продолжил трудиться. Оставалось немного.

Раскопав яму, он бросил туда контейнер для артефактов. Дорогая вещица с надежным кодовым замком. Жалко было терять.

– Жалко у пчелки, пчелка на елке, – проговорил парень детскую считалку.

Кон во время работы на Малинина уяснил на все сто, что ни одно успешное предприятие не обходится без серьезных вложений.

Взялся за черенок и закидал кейс землей. Потоптался, чтобы бугорок сильно не выделялся. «До завтрашнего утра никто не должен найти тайник, иначе все насмарку. С этим разобрались. Что дальше?»

Дальше, через двести метров, ждала вторая контрольная точка. Красный четыреста двенадцатый «Москвич» с черной решеткой радиатора. Кон откинул крышку прохудившегося багажника, положил туда снайперскую винтовку.

«Торговец не сказал, для чего нужна винтовка, – подумал парень. – Чтобы Лому и Зверю было легче прорываться? Но разве он не собирался их подставить? Что-то было нечисто во всей этой истории, но Кон не стал докапываться до истины. – Меньше знаешь – крепче спишь. Малинин назвал Зверя и Лома «приманкой»? Чтобы это значило? – Парень предчувствовал неладное, и это чувство снедало его изнутри. Грызло алчным прожорливым червячком. – Они отвлекут внимание, пока Муха уберет цель! Точно, вот для этого и винтовка! Он же говорил о том, что кого-то убьет. Ух. Прощайте, ребята. Парни, я с вами почти незнаком, но вы, как говорят, были хорошими людьми. А хорошие люди всегда умирают. Первыми».