— Скажите, — взволнованно начал наш экзекутор, — в сто шестьдесят девятой живет Саша?

Блондинка растерянно заморгала, приоткрыла было рот, но что-то мешало ей ответить сразу, и эта пауза показалась мне вечностью.

Я даже зажмурился.

И вдруг услышал:

— Да! Там живет мальчик Саша!

Я просто не поверил своим ушам, сердце мое бешено заколотилось, затем я украдкой посмотрел на Юрку и понял, что он ошарашен не меньше меня.

Мужик тоже малость обалдел, но быстро взял себя в руки.

— Я звоню-звоню, а там никто не открывает! — нажаловался он. — Мне бы с ним потолковать, с этим Сашей, а лучше с его родителями!

— Наверное, он сейчас с мамой гуляет! — предположила соседка этого Саши, и было видно, что она по-прежнему несколько озадачена. — Они обычно вечером гуляют, перед сном!

— Я вас очень прошу, обязательно поговорите с ним и с его мамой, чтобы они больше не пускали к себе этих оболтусов! — Мужик снова завелся и налился кровью, став опять синьором Помидором. Он подтолкнул нас поближе, чтобы соседка Саши смогла рассмотреть нас во всех подробностях. — Вы не представляете, что они тут устроили! Заявились к этому Саше, самого не застали, так на обратном пути чуть лифт нам не сломали!

Произнеся все это, мужик как-то вдруг сдулся, ослабил хватку, с секунду повременил и медленно, нехотя разжал руку. По всему было видно, что запал его кончился и ему, наверно, захотелось домой.

— Ладно, так уж и быть, шпана несчастная! Идите! — сказал он нам, мотнув головой в сторону лестницы. — Хорошо, что хоть про Сашу своего не наврали! Но чтоб сюда больше ни ногой!

Мы начали медленно отступать, одновременно приводя в порядок изрядно помятый гардероб.

— Вы все-таки не забудьте его маме сказать! — напомнил он блондинке. — А то потом сама же наплачется!

— Хорошо! — пообещала та. — Я обязательно ей скажу! Но…

Напоследок я оглянулся. Она стояла закусив губу, с сомнением качая головой. И наконец проговорила:

— Просто Саша ведь совсем маленький! Он только ходить недавно начал!

— Ну и что?! — не растерявшись, заголосил Юрка, мы уже были у спасительных ступенек. — Что здесь такого? Подумаешь, маленький! Если он маленький, нам что, дружить с ним нельзя?

Мужик от этой тирады как разинул рот, так и остался стоять с раскрытой варежкой.

Мы рванули вниз по лестнице, перелетая через ступеньки и целые лестничные марши, ставя рекорды по скоростному спуску, проносясь со свистом мимо людей, нестройной цепочкой идущих нам навстречу, и через полминуты вылетели на улицу. Очередь на лифт к тому времени выплеснулась далеко за пределы подъезда.

Я давно уже дедушка. Не подглядываю в окна к одноклассницам, не взрываю бомбы с магнием, не ворую репу с огородов. Но когда я прохожу мимо одного двенадцатиэтажного дома, мне очень хочется туда зайти, подняться на лифте, подойти к нужной двери, позвонить и, если откроет взрослый дядька, сказать: «Здравствуй, Саша, хоть мы и незнакомы, но однажды, много лет назад, самим своим существованием на этом свете ты мне очень помог. Большое тебе спасибо».

Этаж и квартиру я помню.

В четверг позвонил Андрей. И хотя мы об этом сто раз договаривались, и про звонок, и про четверг, а все равно было приятно.

— Привет! Я с почты звоню! — первым делом сообщил он. — По межгороду! Пять копеек минута!

Я настолько обрадовался его звонку, что не сразу понял: он меня поторапливает.

— Вот что, Алексей! — продолжала скороговоркой трубка. — Пора нам встретиться, как и планировали, чего тянуть!

Это «Алексей» мне тоже чрезвычайно понравилось, а то меня все больше Лехой зовут или даже Лешкой, а тут такое уважение, причем от парня на два года старше.

— Давай в кафе сходим! — как и полагалось взрослому человеку, взял на себя инициативу Андрей. — Ты в «Космосе» на улице Горького был? Не был? Ну это ты зря!! Отличное место, рекомендую! Лучшее в Москве мороженое!

Эх, вечно так, ну почему я с рождения живу в Москве, но понятия не имею, где тут лучшее мороженое, а Андрей — из далекого Монина и почему-то знает. Я даже немного расстроился. Но скорее всего потому, что я в восьмом учусь, а он в десятом. Ладно, я в его годы тоже все знать буду, может, и сам смогу так же легко и уверенно говорить: «Лучшее место в Москве, рекомендую!» И от этой мысли мне стало хорошо. Но в кафе идти это как-то, прямо скажем, волнительно, да и деньги нужны, а у меня ни копейки.

— Значит, так и сделаем! — решительно произнес Андрей, не давая мне опомниться. — Встретимся в это воскресенье, прям у входа, без десяти десять. Там если к открытию подойти, всегда сразу попасть можно!

Я даже не успел ничего промямлить, как Андрей нетерпеливо — все-таки пять копеек минута! — заключил:

— Ну что, договорились? Без десяти десять, и не опаздывай!

Хотя с начала разговора мне не удалось произнести ни слова, он правильно решил, что я согласен. И действительно, у меня и в мыслях не было отказываться.

— Тут вот какое дело. — Андрей немного замялся, и я это почувствовал. — Нас трое будет, со мной еще Игорек подъедет и Саня, ну ты их помнить должен!

Да, разумеется, помню. Нормальные ребята, конечно, пусть и они подтягиваются.

— Я еще знаешь, что подумал, — добавил Андрей, — чтоб нам скучно не было, возьми девчонок с собой, ну тех, ваших, веселых! Таньку, Ирку и Маринку! Запомнил? Поговори с ними, чтоб идти не боялись, мы ж не шпана какая-нибудь.

И уже заканчивая, он прокричал из своего Монина:

— Таньку, Ирку и Маринку! Без десяти десять!

И связь тут же прервалась. Он уложился ровно в минуту.

А познакомились мы совсем недавно в Ленинграде, куда оба наших восьмых класса «А» и «Б» отправились на весенние каникулы. В школе был еще один восьмой, «В», но мы с ними старались не контактировать, так как, по общему мнению, там учились исключительно одни придурки.

И все в этой поездке было отлично, прямо с самого начала, не успели мы занять свои места в вагоне. Мы с Вовкой заранее расчехлили гитары, и лишь поезд тронулся, заиграли дуэтом медленные красивые мелодии, которых знали к тому времени без счета. Все сидели и слушали, кто на коленях друг у друга, кто на полу, почти не шумели, некоторые даже специально с дальнего конца вагона к нашей компании подходили. Вот тогда мы и познакомились с ребятами из Монина.

Где-то после Твери, когда наша музыка основательно всем надоела, а многие уже крепко спали, мы с Вовкой шмыгнули в тамбур, чтоб тайно перекурить. Вслед за нами туда ввалились ребята, все старше нас, а один из них — как потом выяснилось, Андрей — первым протянул руку и сказал: круто играете, мужики, у нас так в школе никто не умеет, и попросил ему аккорды всяких шлягеров записать, почему-то именно меня. Видимо, догадался, что с Вовкой где сядешь, там и слезешь. И мне тут же захотелось выполнить его просьбу, жаль только, что почти все уже улеглись спать, а у меня ни ручки, ни бумаги, да и верхний свет в вагоне потушили. Ничего, вот доберемся до Ленинграда, я там все и сделаю.