приложенным сканом аттестата. Я обрадовалась, что она таки поняла, что мне нужно.

Встретив меня на вокзале после занятий, батька сразу начал бурно рассказывать:

– Ты не представляешь, как я устал! Я приехал к Жаклин, она не поняла, что нужно делать, мы сели пить кофе, и тут она поняла, побежала и сделала!

– Ну так это же хорошо, она все правильно сделала, – сказала я.

– Нет, это ужасно! – кричал отец на всю машину. – Ты не представляешь, как это было нервно, какой у меня был стресс от общения с ней! Боже, как ты меня утомила, будь проклят тот день, когда я позволил тебе переехать, если бы я знал, что мне предстоит пережить!

Вечером Жаклин начала названивать мне, а когда я не взяла трубку, писать сообщения ни о чем. После этого она позвонила папе, он с матами, но ответил. Полчаса они говорили, а потом он ожидаемо влетел в мою комнату.

– Как же она меня достала! Доказывала мне, что в университете занятия не могут длится до шести вечера!

– Что за ерунда, там у некоторых лекции до восьми,– возмутилась я.

– Вот именно! Вообще-то не она ходит на учебу, чтобы тут рассказывать сказки!

– А мне она написала, что жалеет, что ты едешь в больницу после обеда, ведь иначе мы бы все объединились и поехали бы вместе. Мне кажется, она переносит свои фантазии, что мы одна семья, в реальность.

– Она просто ненормальная! – отрезал отец и еще пять часов распинался, как же его достали все женщины в мире. – Еще она хотела, чтобы ты ночевала у нее, пока я в больнице, – закончил он.

– Что?! – я была в ужасе.

– Но я сказал ей, что это ерунда, ты можешь прожить три дня сама.

– Конечно, могу. Надеюсь, она не придет в таком случае ко мне.

– Да просто не пустишь ее, и все, – посоветовал отец.

Поскольку завязалась такая фигня с больницей и прочим, я намекнула папе, что можно уже найти мне отдельное жилье в городе.

– Это еще зачем? – закричал он. – Ты можешь прекрасно ездить на поезде. А на те три дня, что меня не будет, тебя будет отвозить с горы и забирать сосед. Он все равно своего сына везет на вокзал.

– Но это же неприлично, человеку под меня подстраиваться, – не сдавалась я.

– Ой, это вообще не страшно, – махнул рукой батька.

В последний день перед папиной госпитализацией, когда все уже было договорено со всеми, он проинструктировал меня, и тут внезапно оказалось, что это я должна подстраиваться под соседа. В один день ему нужно ехать рано, и я еду с ним, хотя у меня до лекции еще три часа будет. А на следующий день я должна выехать с ним на поезд на двадцать минут позже, хотя тогда как раз таки опоздаю на занятие. Я сказала об этом батьке.

– Ну опоздаешь, и что страшного? – равнодушно пожал он плечами.

– Ничего, но я же поступила, чтобы учиться, а не чтобы пропускать.

– Слушай, ты вообще офигела! – раскричался он. – Мнишь себя королевой, что ли? Я не хочу нагружать соседа, он ведь такой хороший человек. Будь благодарна, что тебя вообще будут возить!

Ну зашибись, будто бы я виновата, что не живу в городе, как все нормальные люди!

Правда, тем же вечером батька таки поговорил с соседом, и оказалось, что он таки может отвезти меня так, чтобы я не опоздала. Но в пятницу мне все равно придется вставать рано. Ну и ладно, хоть отдохну без отца три дня.

Отдых от батьки начался с незамедлительных проблем. В первый же вечер, когда меня должен был забрать с вокзала сосед, я не смогла ему дозвониться и сообщить, что я приехала. Сначала я решила, что что-то не так с номером телефона, но после всех возможных попыток ничего не получилось. Я позвонила отцу и рассказала ему о проблеме.

– Дочь моя, ну ты же понимаешь, что мне пофиг, и я тебе ничем не помогу? – было его ответом.

Папа тоже не смог дозвониться соседу, и в итоге положил трубку, сказав, чтобы я сама разбиралась. Я уже приготовилась ехать автостопом, и вспомнила все необходимые приемы по самообороне на случай, если водитель окажется маньяком, но тут заметила как рядом с вокзалом остановился автобус, который согласно табличке, ехал до нашего села. Радостно влетев в него, я узнала у водителя, что он едет в другой поселок, а табличка неправильная. Мне пришлось выйти.

Начал накрапывать дождь. Через пять минут он уже полил как из ведра. Я пошла вдоль дороги, собираясь поймать попутку, но тут меня заметил возвращающийся водитель того самого автобуса, и подвез до села, хотя ему нужно было совсем в другую сторону.

Я поговорила с соседом, который очень удивился, что его телефон не работает, мы решили отныне слать SMS, которые вроде бы на его мобильник доходили.

Поужинав, я позвонила отцу и рассказала обо всех этих приключениях. По ходу дела решила выяснить у него, как включить обогреватель, ведь с похолоданием в доме не было и двадцати градусов. Батька давал мне инструкции, на что нажимать, но печка не включалась.

– Не выходит, – в третий раз сказала я папе.

– Боже, какая же ты дура, что же вы все такие криворукие и тупые! – закричал отец.

Тут на заднем плане я услышала голос медсестры, которая что-то спрашивала.

– Чё? – спросил у нее отец. – Да, принесите мне один. – И, явно не дожидаясь, пока медсестра уйдет, продолжил орать: – Что же ты за идиотка, даже печку включить не можешь!

Обогреватель я таки включила, и, к счастью, это были последние приключения на время отсутствия батьки. Мне прекрасно жилось одной, но все хорошее когда-нибудь заканчивается.

В субботу отец вернулся из больницы. Ему поставили много разных диагнозов, прописали диету, лечение, в которое входили капельницы по вечерам на дому и уколы. Еще ему нужно было оформить много бумаг, чтобы продлить медицинскую страховку, которую он когда-то профукал, и получать лечение бесплатно. К тому же по дороге домой батька заехал к Жаклин, которая трепалась без остановки, раздавала ему указания на счет лечения болезней, оформления моей карты студента, стипендии и много другого, поэтому первые пять минут отец бегал и кричал, как она его достала.

Сказать по правде, после больницы папа стал как-то серьезнее относится к моей жизни. Сначала он заказал мне кредитную карту в банке, где был мой счет. Карту мне приготовили, но для ее получения нужно было расписаться в документах на специальном-интернет