и возила бы меня до конца универа?!

В темноте батька никак не мог вылезти из машины.

– Подожди, – я включила фонарь на своем мобильнике и посветила на дверцу с его стороны.

– Это что, у тебя на телефоне такая мощная штука?! – папа был в шоке. – Ну ничего себе, это прямо в телефон встроено, да?

Как же я завидую ему, каждый день человек узнает для себя что-то новое в этом дивном современном мире.

Но на этом его изучение всех премудростей не окончилось. Чуть позже отец пришел ко мне с бумажной картой в руках.

– Слушай, я не могу найти адрес врача, давай попробуй со своей фигней в телефоне.

С помощью гугл-карты я быстро нашла нужное здание. Отец никак не мог сориентироваться и сопоставить картинку с бумажной картой, потом он рисовал схему, писал конспект, и наконец объявил:

– Кажется, я понял!

– Слава Богу!

– Слушай, а эта штука у тебя бесплатная?

– Ну, это работает с помощью интернета.

– А, так это все входит в интернет? Вот это да, как необычно, – и он ушел, прижав к груди свои бумажки.

В день перед оформлением документов на квартиру батька был страшно возбужден, кричал на весь дом медсестре, какой он великолепный отец, пять раз сказал мне, чтобы сразу после занятий я ехал на нужный адрес.

В пятницу, везя меня на вокзал, на него вдруг нашло:

– Я надеюсь, сегодня все получится, потому что иначе я этого мужика убью. Ой, мне кажется, ничего не получится. Если не получится, то тогда смирись, ты никогда не найдешь жилье.

От этого я разнервничалась и никак не могла сосредоточится в университете. Наконец я немного отвлеклась на своем любимом предмете, эльзасском диалекте, но тут, среди занятия, мне позвонил отец.

В панике, думая, что что-то случилось, я выбежала из кабинета и взяла трубку.

– Ты где? – спросил папа.

– На учебе.

– Ты же сказала, что после обеда у тебя ничего нет.

– Я сказала, что я заканчиваю в два, а наша встреча в три.

– Ну ладно, – как-то разочарованно сказал отец. – Но ты поторопись, поняла!

– Хорошо, – я отключилась и вернулась в класс.

Едва занятия закончилось, я бросилась к трамваю, даже не пообедав, что для французов смертельно, ведь они не могут без еды. Конечно же, я приехала на сорок минут раньше, во время которых мы с папой наворачивали круги вокруг дома, и, конечно же, поссорились.

– Я был в магазине и увидел классный шкаф. Если все будет хорошо, мы сразу же поедем и купим его, – сказал он.

– А стол?

– Столы дорогие, заберешь из дома свой.

– Но он уже сломанный, по пути сюда точно развалится. И я хочу новый, – ляпнула я, в порыве эмоций забыв подобрать правильное словосочетание на французском.

– Что?! – заорал отец на всю улицу. – Да ты вообще охренела! Хочет она! Я тебе так захочу, что живо расхочешь! Как же вы меня все достали, и ты, и твоя мать, и все эти люди, все чего-то хотят от меня, достали! Я разорен!

Мы шли вдоль дороги, а батька не прекращал кричать:

– Ты должна говорить не «хочу», а «могу ли я иметь это», дура тупая! Хочет она, совсем оборзела, у меня ни копейки, а она хочет! И молчи, поняла, молчи, иначе я тебя прибью!

– Вообще-то последние десять минут говоришь только ты, я и слова не проронила.

– Но ты уже достаточно сказала до этого! – надулся отец.

Наконец подошло время, и мы поднялись к маклеру.

– Значит так, давайте сделаем все поскорее, потому что у меня там машина припаркована на два часа, а я доплачивать не собираюсь! – слегка угрожающе сказал батька, едва мы вошли в бюро.

– Конечно, я понимаю, – кивнул мужчина.

Мы начали оформлять бумаги и все подписывать, я делала это с радостью, а папа, переписав текст о том, что он согласен стать моим гарантом на квартиру, откинулся на спинку стула и прошептал:

– Как же я устал, это невыносимо.

Он заранее вынул из кармана чековую книжку и теперь каждую минуту его рука тянулась к ней, чтобы скорее уже сделать самое страшное: расплатиться и постараться забыть о том, как много денег он на меня потратил. Но каждый раз маклер подсовывал какие-то новые бумаги, и папина рука разочаровано отдергивалась назад.

Спустя полчаса мы закончили всю бюрократию, и отец таки выписал чек, причем его рука даже не дрогнула во время этого. Мы обсудили еще несколько бумажных вопросов и мне наконец вручили ключи, которые я сжала в руке так, словно у меня могли их в любой момент отобрать. Батька, конечно, минут десять болтал с риелтором, рассказывал ему, сколько он для меня делает, они обсуждали, как много нужно тратить денег на детей и как плохо живется во Франции, лучше валить в другие страны.

После этого маклер показал мне пару мелочей в квартире, сообщил, что этот дом занесен в какой-то регистр достопримечательностей Эльзаса, так что я буду жить в знаменитом месте. Мы попрощались и пошли, точнее побежали, к машине. К счастью, до конца парковочного времени оставалось еще четыре минуты.

– Слава богу, успели, – тяжело дыша, сказал отец. – Теперь едем в магазин за шкафом.

По дороге батька говорил:

– Господи, надеюсь, однажды ты оценишь, что я для тебя сделал! Я просто невероятный отец! И не забывай мне звонить, когда переедешь, а то я тебе устрою!

Проходя по огромной парковке перед супермаркетом, отец учил меня жизни как мог:

– Не забывай закрывать окна и двери! И выключать воду! И главное, выключать плиту, а то я знаю тебя, ты как твоя мать, оставили плиту и ушли, на все пофиг, а потом пожар в квартире!

Да, ведь обычно мы с мамой так и делаем, сжигаем квартиры одна за другой.

Идущие впереди нас люди с интересом оглянулись, и папа сделал свою фирменную улыбку:

– Гы-гы!

В магазине отец показал мне шкаф, который, к счастью, был довольно вместительным и красивым, а главное, идеально подходящим для квартиры в четырнадцать квадратных метров, с перекладиной для одежды, ящиками и полками. Я согласилась купить его, и мы пошли в отдел с занавесками. Там отец пытался купить самые дешевые, скучно серые, но я уговорила его на красивые, с рисунком Нью-Йорка, за 50 евро.

Положив все это в специальную корзину, мы поспешили к кассе, ведь папа опасался, что мне понадобится что-то еще.

– У тебя есть все, больше я ничего не куплю. Микроволновок у меня две, возьмешь одну, тостер тоже, больше тебе ничего не