class="p1">В дверь постучали.

— Входи!

Шелихов нажал на еле заметную кнопку на столе и отложил бумаги в открывшуюся нишу, захлопнул ее и скрестил пальцы, опустив подбородок на них.

Вошедший сквозь дверь мужчина замер перед хозяином кабинета.

— К чему всё это, ты же мог просто появиться рядом со мной?

— Иногда хочется почувствовать себя живым.

— Я думал ты к этому привык.

— За столько лет смирился, но иногда надоедает, — протянул мужчина и вытянул ладонь на которой материализовался небольшой флакончик.

— Так значит…

— Да, хозяин, это довольно интересный яд. Так просто ты не обнаружишь его в организме, эффект у него накопительный. Чем больше человек это принимает, тем больше ему сносит крышу. Выражаясь примитивным вашим языком.

Зазвонивший телефон отвлёк Шелихова.

— Да! Где он? Понял. Бери людей и вези к маяку. Всех недовольных посылай… Ко мне!

Он бросил трубку на стол и заиграв желваками, сложил всё бумаги в стол и вышел из кабинета.

Яркая вспышка вновь ослепила Ника, засосав и выплюнув в новом отрезке времени.

И снова маяк.

И, нова удар о деревянный пол и взметнувшиеся вверх опилки с пылью.

Здесь наверху, всегда особенно чутко ощущалось бурление потоков силы. Даже не ощущая порывов ветра и холодных потоков воздуха, всё равно было не по себе.

Отец был в не себя от ярости.

— Господин, звонят из зимнего: интересуются, всё ли в порядке, — голос помощника вывел из задумчивости. — Все рейсы отменили, сообщив о штормовом предупреждении магического характера.

— Передай, пусть дальше летают, — сквозь зубы произнёс Григорий Иванович, беря под контроль бушующую стихию. — Когда сын подъедет, веди сразу ко мне, — и, не оборачиваясь, стал смотреть на заходящее солнце.

Вереница из трёх автомобилей представительского класса подъехала к маяку. Встречный ветер разметал полы пальто, в которое кутался вылезший из первой машины мальчишка семнадцати лет.

Шелихов посмотрел вниз и произнес.

— Я всё решил, другого выбора у меня нет. Если я не выведу его из игры, они сделают всё, чтобы лишить меня самого дорогого и склонить к сотрудничеству.

— Хозяин, — рядом возник всё тот же мужчина, что Ник видел до этого. Только сейчас на нём была римская тога, шлем он держал под мышкой. — Ритуал отречения, не даст того результата, что ты ожидаешь. Он Шелихов, будущей владеющий полным кругом силы.

— Тогда придется это исправить, готовь ритуал.

— Но перекраивая его личность, ты лишишь его самого себя. Там куча побочки: апатия, злость, местами тупость, да он будет как юродивый среди юродивых, — стал загибать пальцы мужчина.

— Я решил… с моей кончиной, источник признает его и все блоки падут. Он как истинный наследник, закончит то, что я начал задолго до его рождения. Ты ему поможешь и защитишь. Ты всё понял, Венену?

— Да, хозяин. Мальчишка уже поднимается, добавь вот эти руны к ритуалу отречения, — протянул мужчина свиток. — Это запечатает его сознание. Он будет всё помнить, но сменит вектор его восприятия. И я добавил кое-что от себя.

А значит они перестанут за ним охотится.

Яркая вспышка ставшая уже привычной, снова ослепила Ника и выплюнула в отцовский кабинет.

В нём царил полумрак и только полная луна светившая в окно сегодня была особенно огромной, что-то такое мелькало в газетах. Ах, да… по словам астрологов последний раз такое явление наблюдалось восемьдесят девять лет назад.

Григорий Иванович поморщился, не любил он эту напыщенность и раздутость, когда высосанная из пальца история приобретала такие подробности и завихрения, что позавидовал бы сам лорд Кэрролл, тот ещё мастер эпистолярного жанра.

Дверь приоткрылась и в кабинет впорхнула Валентина, в длинном прозрачной ночнушке, она скользнула к креслу и хотела коснуться волос мужа, как сильная мужская рука буквально выдернула её с места, женщина с тихим писком упала в кресло на колени Григория Ивановича.

— Варвар, ты в своих экспедициях совершенно разучился обращаться с женщинами, — целуя его в ладонь. — Произнесла Валентина.

— Я наверстаю, — притянул её к себе Григорий Иванович, щекоча щетиной шею.

— Колючий, — поморщила носик женщина.

И вырвавшись из объятий мужа, вернулась за кресло.

Обхватила руками его плечи и тихо прошептала, — не шевелись.

От неё веяло каким-то маслом и благовониями, быстрыми движениями она растерла его шею, виски и мочки ушей, спустилась к плечам, как вдруг маленькая змейка выскользнувшая из рукава женщины аккуратно прикусила мужчину между лопаток.

Масла и благовония одурманили графа он ничего не почувствовал, убедившись что змея сделала своё дело. Валентина развернула кресло к себе, к теряющему сознание мужу и произнесла.

— Я больше не твоя собственность. Я…

Сознание графа померкло навсегда. А ночь, ночь действительно была для этого подходящая, можно сказать, та самая…

Но всё было предрешено загодя, все судьбы были сплетены в тугой комок.

Единственное, что смогла Гамаюн, так это вплести туда ещё одну нить.

Сознание Ника вернулось в тело, там где и был, на верхней площадке маяка, в окружении демонических отростков щупалец рядом с искрящей сферой алтаря.

Туда где неподвижно стоял аватар отца.

— Теперь твой черед решить для себя, — произнёс он Нику.

— У меня же нет выбора, источник отравлен.

— Не совсем так, да источник со смертью твоего отца, принял тебя как наследника. Но благодаря ритуалу отречения, сила хоть и отзывается тебе, но с тобой не связана пуповиной. То есть ты можешь и отказаться. Стать обычным, уехать в свою глушь, как мечтал, — усмехнулся аватар. — И для тебя всё закончится.

— А что будет…

— Источник умрёт, мы всё умрём. Фактически род прервётся, пусть и сохранив линию крови.

— Венену, — вспомнив имя, Ник прокричал его в пустоту.

— Не надо так громко, я же не глухой. И зови меня просто Иван, истинное имя на то и истинное, что знать всем необязательно.

Рядом с автором отца возник мужчина, сегодня он был с лысой головой, загорелый словно только что бродил по пустыне под палящим солнцем. Одет, как всегда, странно, в набедренную повязку, в руках же он держал спицы и клубок ниток.

— Кто ты? — сглотнул вязкий ком в горле, Ник.

— Ну в двух словах не объяснишь, да и имён у меня много. Но я так понимаю, что я просто Иван тебя не устроит?

— Я хочу знать правду.

— Ну если коротко, я бог-защитник,