подругу в дальний угол комнаты, где мы столкнулись с Беном и Стефани. Я не видела их с церемонии Пробуждения, но надеялась, что все еще могу считать их друзьями. По крайней мере, до начала боев.

Они посмотрели на нас и едва заметно улыбнулись. Мои глаза метнулись к знакам отличия на их белоснежных комбинезонах. Стеф была некромантом, как и моя мама, а Бен оказался чернокровкой.

– Привет, – прошептала Стефани, а затем отошла в заднюю часть комнаты и прислонилась к косяку запасного выхода.

– Они не должны знать, что мы друзья, – пробормотала она, глядя на толпу.

– Я понимаю, – сказала я и тоже прислонилась к двери.

Не буду врать, все участники выглядели чертовски опасно: тела, забитые татуировками, всевозможные виды оружия и лица убийц-психопатов.

Губы Стефани не шевелились, но я услышала ее тихий шепот.

– Все остальные участники сговорились против вас. Они ни за что не отдадут победу студентам из Академии Падших.

Шия приподняла одну бровь.

– О чем ты?

Стефани пожала плечами, небрежно глядя на толпу ребят, разминающихся перед боем. Кажется, они потеряли к нам всякий интерес. По крайней мере, пока.

– Почти у каждого из них припрятано дополнительное оружие или специальное заклинание, подготовленное учителями.

Замечательно.

– Что ж, мы все равно победим. Мы хотим освободить мою маму, – объяснила я.

Впервые за все это время она повернулась ко мне лицом. Я увидела, как тяжело ей пришлось в Академии Нечестивых. Ее некогда идеальный нос выглядел так, словно его ломали несколько раз, а татуировка в виде красного полумесяца напоминала о том, кем она была и будет всегда.

– Я слышала. Мой двоюродный брат живет в том же доме, что и твоя мама. Если нам придется выйти против вас, мы притворимся, что деремся по-настоящему, а потом сдадимся, – сказала она.

Бен, стоявший рядом с ней, кивнул в знак согласия.

– Если это значит, что кто-то выберется из этой адской дыры – я только за. Вы, девчонки, всегда были классными, – заявил он.

Эмоции сдавили мне горло. Я этого не ожидала.

– Спасибо, ребята, – мне хотелось заплакать и обнять своих старых друзей, чтобы они знали, как много для меня значат их слова, но я не могла. Не в этом месте.

Стеф слабо улыбнулась:

– Нам нужно размяться. Еще увидимся.

Когда они скрылись из виду, я посмотрела на Шию.

– Это было действительно великодушно с их стороны. Я была…

Дверь позади меня тихо открылась, и чья-то рука вытащила меня в темный коридор.

Я хотела закричать, но мне сразу же зажали рот.

Шия выбежала в темный коридор следом за мной, а ее руки вспыхнули фиолетовой магией, но, увидев моего похитителя, она замерла как вкопанная.

– Джеймс?

Рука исчезла с моего рта.

– Возвращайся обратно, Шия. Мне просто нужно поговорить с Бриэль, и никто не должен об этом знать, – прошептал он.

Шия внимательно посмотрела на Джеймса, и я кивнула ей.

– Все в порядке, – сказала я.

Моя лучшая подруга неохотно скользнула обратно в комнату. Как только за ней закрылась дверь, я резко обернулась.

Я знала, что на церемонии Пробуждения Джеймса объявили видящим, но меня все равно потряс вид его белоснежной формы Академии Нечестивых и эмблемы в виде фиолетового глаза. За два года в Академии Падших я не встретила ни одного видящего. Для них проводили специальные занятия, не говоря уже о том, что их держали подальше от других студентов, потому что они слишком болезненно воспринимали чужую энергию. Они обладали чрезвычайно редким и ценным даром.

– Джеймс, – выдохнула я.

Он уставился на свои руки.

– Мой дар – это проклятие.

Нахмурившись, я подошла ближе.

– Что? Ты в порядке?

Он тяжело сглотнул:

– Да. Но ты – нет. Точнее, не будешь.

Мой желудок сжался от страха.

– Неужели я проиграю сегодня вечером? – Я была уверена, что выиграю этот бой и вернусь в Город Ангелов вместе со своей мамой. Если бы Джеймс сказал, что я ошибаюсь, – это сломило бы меня.

Он махнул рукой:

– Я говорю не о сегодняшнем вечере. Бриэль, Люцифер охотится за тобой.

От этого заявления у меня по спине поползли мурашки.

– Я знаю, – расстегнув рубашку, я показала ему метку на моей груди.

Он покачал головой:

– Нет. Ты наверняка слышала, что каждый видящий в Академии Падших получал видение, как ты отправляешься в подземный мир и убиваешь Люцифера? Это не единственная версия событий.

Я широко распахнула глаза. Откуда он знает об этом?

– Что ты имеешь в виду?

Джеймс вздохнул:

– Каждый видящий Академии Нечестивых видит совсем другое. Я видел… как ты тренируешься под его руководством. Становишься такой же, как он. Живешь там, внизу, вместе с ним. – Он указал на землю, подразумевая преисподнюю.

К моему горлу подступила желчь.

Нет.

– Я бы никогда на это не согласилась! – яростно прошептала я.

Он выглядел печальным.

– Я видел это. Как он тренирует тебя. Как ты… создаешь демонов вместе с ним.

Меня чуть не стошнило. Это была абсолютная ложь. Я скрестила руки на груди.

– Джеймс, это просто невозможно. Ты ошибаешься!

Он пожал плечами:

– Я просто хотел предупредить тебя. Это другая сторона монеты, другое развитие событий, и это то, во что верит сам Люцифер.

Я смягчилась, понимая, что он всего лишь пытается помочь.

– Спасибо. Ты хороший друг.

Он посмотрел вдаль.

– В любом случае ты изменишь мир, Бри. Я просто еще не решил, к лучшему или к худшему.

Меня снова начало тошнить. Джеймс развернулся и направился прочь.

– Подожди! Я заберу свою маму сегодня вечером?

После того как Джеймс вывалил на меня все эти новости, самое меньшее, что он мог сделать, – это сообщить мне хотя бы что-нибудь хорошее.

– Если я скажу, это изменит будущее! – крикнул он в ответ. Повернувшись ко мне, Джеймс взглянул на мой кулон. Тот самый кулон, который сдерживал тьму и позволял мне использовать светлую магию. – Сними его на время боя. Он будет только мешать.

С этими словами он исчез из виду.

Я ощутила приближение панической атаки. Разве я могла тренироваться с Люцифером и жить в аду? Джеймс совершенно спятил. Я бы никогда на это не пошла.

Я не могла представить ни одного развития событий, при которых это могло бы произойти. Даже если бы на кону стояла моя жизнь.

Шия приоткрыла дверь и поманила меня внутрь.

– Объявили наших противников в первом бою, – сказала она. Мне показалось, что ее лицо было немного бледнее, чем обычно.

Мне пришлось отвлечься от своих размышлений и сосредоточиться на мыслях о маме и Майке. Кроме нее у нас никого