– Нам-то что до этого? – удивилась Софи. – Мы ведь не выдумали свой титул. Наши грамоты в надлежащем порядке.

– Только король их пока еще не видел.

– Скоро увидит. Ну что может случиться с какими-то бумагами на пути из По в Версаль?

– Спроси у Партене. И не болтай глупостей.

С этими словами Беатриса увела дочь из салона.

Они решили погулять по саду. Их путь пролегал по мощенной каменными плитами дорожке, которая тянулась вдоль западного крыла дворца. Мать и дочь шли, думая каждая о своем. Неожиданно что-то слегка ударило Софи по плечу. Обернувшись, девушка увидела ведерко, свисающее на веревке со строительных лесов. В ведерке лежал розовый цветок. Тогда Софи подняла голову. С лесов ей улыбался обаятельный светловолосый парень, которого она уже видела однажды. Парень показал на себя, на цветок, потом на нее. Улыбнувшись, Софи поспешила достать цветок.

– Софи!

Беатриса обернулась и сердито посмотрела на дочь и дерзкого простолюдина. Софи бросила цветок обратно в ведро и догнала мать. Беатриса крепко схватила ее за руку.

– Ты что себе позволяешь?

– А что дурного я сделала? – огрызнулась Софи.

– Ты не крестьянская девка, чтобы пялиться на таких парней. Твои глаза должны быть устремлены только на короля. Даже если я сумею выдать тебя замуж за кого-то из придворных, это не навсегда. Придворные – лишь камни, позволяющие перебраться на другой берег пруда. А парни вроде того, с кем ты вздумала любезничать, не более чем ил и тина на дне пруда, через который ты перебираешься. Это ты в состоянии понять?

Софи скривила губы:

– Я вдоволь наслышалась о том, какой вы хотите видеть мою жизнь. Но вы ни разу не спросили меня, какой ее хочу видеть я сама! Или я вообще ничего не решаю и меня просто передадут из ваших рук в руки выбранного вами придворного? Наверное, вы согласились бы выдать меня хоть за живой труп, только бы упрочить наше положение при дворе!

– Жизнь без денег – это не жизнь. Это нищета! Прозябание!

– Матушка, а что же вы сами не последуете своим советам? Уложите в постель какого-нибудь придворного и упрочьте наше положение.

– Я для тебя стараюсь! Этот мир создан мужчинами. К женщинам он суров и жесток!

– По-моему, вы мне чего-то недоговариваете.

Беатриса выпустила руку дочери и горделиво вскинула голову:

– Ты еще слишком молода. Потом убедишься в правильности моих слов. Я просто не хочу, чтобы ты набивала лишние шишки. Достаточно моих.

В этот момент на противоположном берегу круглого пруда, где плавали лебеди, они заметили Маршаля и Лорену. Фабьен тоже увидел Беатрису. Он кивнул и улыбнулся.

– Матушка, а что вы скажете насчет него? – морща носик, спросила Софи. – Он кто: ступенька для перехода через пруд или тина на дне пруда?

Сидя на диване друг против друга, Людовик и барон де Роган потягивали вино и смеялись. Все было как в старые добрые времена: уютная обстановка, непринужденные разговоры. Двое друзей, решивших вспомнить лучшие дни своей жизни и согреть воспоминаниями душу и сердце.

– Она любила носить в волосах ленты, – сказал Людовик, водя пальцем по кромке бокала.

– Да. На том пикнике. – Роган отхлебнул вина. – Мы праздновали середину лета.

– А я здорово рассердился, – вспомнил Людовик.

– Еще бы! Ведь Франсуаза выбрала меня!

– Намеренно, чтобы вызвать мою ревность.

– И ей это удалось. Но на самом деле ее глаза были обращены только на вас.

Они чокнулись. Людовик допил вино, встал и подошел к окну. Маркиз де Роган последовал его примеру. Их отражения в стекле повторяли лишь их лица и фигуры, ничего не говоря об их положении и власти. Они переглянулись, в тот момент они были совершенно равны.

– Спасибо, друг, – сказал Людовик. – Мне это было нужно.

Роган кивнул.

– Нам следовало бы помянуть ее нынче вечером, – предложил он. – И еще много вечеров подряд. Когда мне встретится прекрасная женщина, я перехвачу ее волосы бантом и назову Франсуазой!

Людовик улыбнулся.

Через окно Роган заметил прогуливающуюся по садовой дорожке в компании нескольких придворных дам госпожу де Монтеспан.

– Как насчет этой? – спросил Роган.

– А вот ее не трогай, – качая головой, ответил Людовик.

– Вы опередили меня?

Король не ответил. Они снова уселись и налили еще по бокалу.

– Я тут раздумывал, чем бы мне тебя занять, – сказал Людовик. – Кое-что придумал. Надеюсь, ты не откажешься.

– Я уже говорю «да», – оживился Роган. – А теперь позвольте узнать ваше предложение.

– Как ты знаешь, конюшня достроена. Мне нужен главный ловчий.

Маркиз де Роган кивнул. Он услышал от короля слова, которые и надеялся услышать. Что может быть лучше должности главного ловчего? Он находился в одном шаге от осуществления своих давних мечтаний.

– Я знаю такого человека, – осторожно начал Роган.

– На это я и надеялся.

– С радостью готов его назвать!

– Позже назовешь. Он временно займет твое место, пока ты будешь на войне.

– На войне? – переспросил Роган, едва не поперхнувшись вином.

Людовик отставил недопитый бокал:

– Пойми меня, друг. Чем дольше продолжается эта война, тем сильнее я тревожусь за своего брата.

– Я… понимаю вас.

Людовик подался вперед. За считаные секунды его лицо преобразилось. Вместо давнего друга перед маркизом сидел король. Правитель страны.

– Я хочу, чтобы ты отправился на фронт. Стал тенью Филиппа. Заботился о том, чтобы с ним не случилось никакой беды.

«Война! – сердито думал Роган. – Я не хочу идти на войну». Но он заставил себя улыбнуться и сказать:

– Я не могу отказать в вашей просьбе.

– Я всегда помнил тебя таким. Безотказным, – сказал Людовик, хлопая его по плечу.

– Вашему величеству невозможно отказать, – с вымученной улыбкой промямлил де Роган.

В кабинете Маршаля всегда было темновато. Сумрак усугубляли высокие ряды полок, заставленных книгами. Людовик не любил сюда заходить. Сегодня этот кабинет особенно сильно давил на него. Ему казалось, что полки вот-вот сомкнутся над его головой. Напрасно перед приходом сюда он перекусил. Теперь полуденная закуска стягивала желудок болезненным узлом. Короля злила собственная беспомощность перед горем. Он рассматривал брошь, лежащую у него на ладони, – брошь Франсуазы с запекшейся кровью.

– Где вы ее нашли?

– В перелеске близ Марли, – ответил Фабьен.

– А где она сейчас?