— Да нет, все не так. Я не…

— Бла-бла-бла, я не то, я не это… И вообще, почему,чтобы быть в безопасности, надо обязательно сидеть здесь всю ночь? Почему мы неможем куда-нибудь забуриться? Раствориться в толпе? Знаешь, я потрясающе умеюрастворяться в толпе. Как масло.

— О да, не сомневаюсь. Как масло. Да в этом прикиде подназванием «Мадонна-звонила-просилавернуть-ее-костюм-из-клипа-Бордерлайн» тывообще невидимка.

— Отличная шутка, зануда. Ну давай же, давайкуда-нибудь поедем.

Миранда повернулась и отчеканила:

— Так. Давай-ка попробую донести до тебя еще раз.Кто-то. Пытается. Тебя. Убить.

— Нет. Никто. Не. Пытается. Меня. Убить. Они вообщеменя убить не могут. Слушай, надо как-то подлечить эту манию — тебе всюдуубийцы мерещатся. А я, если честно, начинаю тут смертельно скучать. Что там застанция, по радио? «Маразмики FM»? Нет, на шесть часов я в твоей машине неостанусь. И не мечтай.

Миранде пришлось согласиться. Потому что она поняла, чтоесли просидит шесть часов с Сивви в замкнутом пространстве, то убьет ее сама.

И тут ей вспомнилось замечательное место, где действительноможно раствориться в толпе.

— Значит, хочешь куда-нибудь забуриться? —спросила она Сивви.

— Да, и чтобы мальчики были.

— Парни, — поправила Миранда.

— Что?

— Обычные американские девочки в нашем веке не говорят«мальчики». Говорят «парни».

Несколько секунд Сивви выглядела совершенно огорошенной.Потом слабо улыбнулась.

— А. Да. Парни.

— И не «да», а «ага». Если, конечно, общаешься сосверстником, а не со взрослым.

— Ага.

— И никто не говорит: «О боги».

— Я что…

— Ага. И никто никогда не скажет «лови момент».

— Погоди.

— Нет. Ни за что. А, и еще. Не вздумай платить парнямза поцелуи. Тебе это не нужно. Если ты выбрала парня и хочешь его поцеловать —считай, что ему повезло.

Сивви нахмурилась.

— А с чего это ты такая добренькая стала? Я ведь тебедаже не нравлюсь.

— Потому что я слишком хорошо понимаю, каково это.Оказаться вдали от дома, в полном одиночестве, и пытаться адаптироваться кновым условиям. Притом что не можешь никому рассказать, кто ты на самом деле.

Несколько секунд они ехали молча. Потом Сивви спросила:

— А тебе приходилось кого-нибудь убивать собственнымируками?

Миранда глянула на девочку в зеркало заднего вида.

— Пока еще нет.

— Ха-ха.

— Ты с ума сошла! — воскликнула Сивви, когда онивошли. У девочки явно разбегались глаза. — Ты же сказала, что тут будетстрашная скукотища. Это не скукотища. Это… это просто потрясающе!

Девушки проскользнули в Большой актовый зал Историческогообщества Санта-Барбары через черный ход. Дверь была широко распахнута изафиксирована в открытом положении, чтобы счастливые выпускники могли в любоймомент выйти покурить. Миранда посмотрела по сторонам и осознала всюзаманчивость подобной перспективы. Что угодно, лишь бы не видеть такогооформления. Стены актового зала затянуты синим шелком, на котором вышиты белыезвезды. Четыре большие колонны в центре помещения обмотаны красными лентами.Длинный стол уставлен круглыми аквариумами, скатерть по всей длине вышитаамериканскими флагами. Одному богу известно как, но рыбки в аквариумах былираскрашены в красный и синий цвета. В довершение всего вдоль столов стоялимакеты основных достопримечательностей Соединенных Штатов. Гора Рашмор, Белыйдом, статуя Свободы, колокол Свободы, гейзер «Верный старик»… И все макеты былисделаны из кубиков сахара. Подарок от семьи красавицы Ариэль. Накануне, нашкольном собрании, Ариэль заявила, что после выпускного вечера все сахарныетворения будут пожертвованы «бедным людям Санта-Барбары, которым не хватаетсахара».

Под потолком висели бесчисленные шарики, и от каждогоотходила кудрявая серпантиновая ленточка. То ли колышущиеся ленточки, которыевыпускники задевали головами, были тому виной, то ли просто внезапное дурноепредчувствие, но Миранде вдруг стало не по себе.

Зато Сивви была на седьмом небе от счастья.

— Значит, так, запомни. Большинство парней пришли сюдас девушками. Так что будь поделикатнее со своими поцелуями.

— Ага, ладно.

— И как только я тебя позову — сразу ко мне.

— Я что, собачка?.. — начала было Сивви, но,поймав взгляд Миранды, стушевалась. — Ладно, договорились.

— И если почувствуешь что-то неладное, что угодно,любую мелочь…

— …сразу сообщить тебе. Я все поняла. А теперь иди ипостарайся хоть немного развлечься. Ах, ну да, ты же не умеешь. Ну, как толькопопадешь в затруднительное положение, просто спроси себя: «А как бы поступилана моем месте Сивви?»

— Уволь…

Сивви не ответила. Она была слишком занята: пытливооглядывала актовый зал.

— Уау! А что это за красавчик, вон там, в углу? Которыйв очках? — воскликнула она.

Миранда поискала глазами «красавчика», но никого, кромеФилиппа Эймори не увидела.

— Его зовут Филипп.

— Привееееееееет, Филипп, — пропела Сивви и прямымкурсом направилась к ничего не подозревающему бедолаге Эймори.

Миранда запихнула под стол спортивную сумку и прислонилась кстене неподалеку от гейзера «Верный старик» и Белого дома. С одной стороны, такбыло удобнее приглядывать за Сивви, с другой — Миранде очень не хотелосьпопадаться на глаза одноклассникам. В подсобке она успела переодеться. Но хотяпо цветам ее наряд полностью соответствовал антуражу, Миранда сильносомневалась, что спортивная форма для роллер-дерби — подходящий наряд для выпускноговечера. Просто ничего другого не нашлось. На самом деле, с собой у нееоказалось целых две формы. Домашняя: белый шелковый топик, синий плащик июбочка в белую, красную и синюю полоску. Если, конечно, можно назвать юбочкойнечто настолько короткое, что под него приходится поддевать специальныешортики. И выходная форма: все то же самое, только с синим топом. Мирандарешила, что белый вариант подойдет больше. И все было бы не так плохо, если быне ужасные ботинки без всякого намека на каблук. Их сменить было не на что.

Миранда простояла так у стены не меньше четверти часа,печально размышляя о том, почему любой человек, ну кто угодно, кроме нее, можетвыйти на танцпол, потанцевать и никого при этом не покалечить, как вдругуслышала знакомые сердцебиения. Поискав глазами, она увидела, что Кензи и Бэтпробираются к ней через толпу.