— Так, я пойду куплю пончиков, а ты оставайся в машине.

Но Сивви явно успела положить глаз на веселую компаниюребят.

— И не думай! Я пойду с тобой.

— Значит, так, Маньячка Поцелуя. Или твоя задницаостанется в этой машине, или пончики останутся лежать на прилавке.

— По-моему, обращаться так с клиентами крайненевежливо.

— Вот тебе телефон, можешь позвонить моему начальнику иоставить жалобу, пока я пойду за пончиками. Договорились?

— Ладно. Можно, я хотя бы окно открою?

Миранда колебалась. Сивви настаивала:

— Слушай, бабуля, я обещаю, что моя задница останется вмашине. Ты что, хочешь, чтобы я тут задохнулась?

Когда Миранда вышла из кафе, глазам ее предстала следующаякартина: Сивви вылезла в окно машины и сидела на дверце, так что туловище иноги были снаружи, а задница внутри. Девчонка самозабвенно целовалась скаким-то блондином.

— Прошу прощения. — Миранда похлопала блондина поплечу. Тот обратил к ней слегка затуманившийся взгляд.

— Привет, красавица. Что, тоже хочешь поцеловаться? Утебя потрясающие губки, я бы не отказался! Можно и бесплатно, доллар платитьнеобязательно.

— Спасибо, не надо. — Миранда взглянула наСивви. — Я думала, мы договорились, что…

— …моя задница останется в машине. Как видишь, онапо-прежнему там.

Миранда отвернулась — ей безудержно захотелосьрасхохотаться. Молча протянув Сивви пончики, она скользнула на свое место. Кактолько девчонка протиснулась обратно в окно и села, Миранда поймала ее взгляд взеркале заднего вида.

— Ты что, платила парням за поцелуи?

— Ну и что? — тут же взвилась Сивви. — Некаждого парня можно поцеловать забесплатно! — Она распалялась все больше:— И вообще, у тебя грудь маленькая! У меня и то больше. Ну что за ерунда?!

Наконец Сивви замолчала. Даже к пончикам не притронулась:сидела, надувшись, и время от времени обиженно вздыхала. Миранду кольнулочувство жалости. Может, она и правда вела себя как «бабуля»? На соседнемсиденье валялась книжка «Как заполучить — и поцеловать! — парня твоеймечты».

«Может, тебе просто завидно, что она на четыре года тебямладше и за один день перецеловала больше парней, чем тебе светит поцеловать завсю жизнь, даже если ты хирургически увеличишь грудь и доживешь до двухтриллионов лет».

Заткнись! Как бы взять и раз и навсегда заткнуть этоневыносимое второе «я»?!

Нет, все-таки надо быть вежливой… Как-то поддержатьразговор.

— И сколько у тебя накопилось поцелуев за сегодняшнийдень?

Сивви, уставившись в пол, ответила:

— Десять.

Потом вызывающе вскинула глаза.

— Но я заплатила всего за шесть! И один из этих шестистоил всего двадцать пять центов!

— Ну, молодец.

Миранда видела, как Сивви внимательно изучает ее отражение,раздумывая, не издевательство ли последние слова, и, решив, что неиздевательство, наконец-то принялась за пончик. После небольшой паузы девчонказаговорила снова:

— А можно задать тебе один вопрос?

— А что, теперь ты об этом спрашиваешь?

— Слушай, я серьезно, не пытайся шутить. Выглядитжалко.

— Спасибо за подсказку. Ты вопрос хотела задать или…

— Почему ты не поцеловала того парня? Который хотел стобой целоваться?

— Ну… Наверное, это не мой типаж.

— А какой типаж твой?

Миранда вспомнила о сержанте Рейнолдсе: голубые глаза,мужественный подбородок, густые светлые волосы, ежеутренние занятия серфингом.Из тех парней, что вечно носят темные очки, а когда смотрят на тебя, то чутьприкрывают глаза; из тех парней, которые слишком хороши, чтобы широкоулыбаться. А потом перед внутренним взором возник Уилл: смуглая, будто кленовыйсироп, кожа, короткие кудрявые волосы, широченная мальчишеская улыбка,накачанный пресс, кубики мышц перекатываются под гладкой, тускло отблескивающейпод солнцем кожей, когда он стоит без футболки, только что с лакросса, и смеется,и от звука его голоса она тает, будто кусочек масла на идеально поджареннойгорячей вафле…

Да, а потом приходилось сбрасывать напряжение. Например,запрыгивать на крышу лаборатории, когда никто не видел. Одним махом. Не точтобы ей приходилось слишком часто это делать… Где-то раз в неделю, не чаще.

— Не знаю. Наверное, дело не в типаже, а вчувствах, — выдала наконец Миранда.

— Скольких мальчиков ты поцеловала за свою жизнь? Сто?

— Кхм… нет.

— Двести?

Миранда почувствовала, как щеки неумолимо заливаются краской,и от всей души понадеялась, что Сивви ничего не заметила.

— У тебя есть еще несколько попыток, можешь гадатьдальше.

Они подъехали к нужному дому. С опозданием в один часпятнадцать минут. Это было первое опоздание за все время, что Миранда работалашофером.

Когда она открыла заднюю дверцу, Сивви спросила:

— А что, действительно есть разница: целоваться спарнем «своего» типажа или просто с первым попавшимся парнем?

— Все не так просто. — Миранда сама удивилась, какее обрадовало, что больше объяснять девчонке ничего не потребуется. А главное,не надо признаваться, что она сама понятия не имеет, есть ли разница…

Провожая Сивви до дверей, Миранда подумала, что это зданиебольше походит на секретную базу по укрыванию особо ценных свидетелей, чем нажилой дом. Сказать, что оно выглядело неприметно — ничего не сказать. Зданиебыло зажато между двумя другими домами: на газоне одного располагаласьгрупповая композиция. Фигуры Белоснежки и семи гномов явно изображали сценуРождества Христова. У второго стояли пестрые оранжевые качели. Средний домотличали лишь занавешенные окна (так, чтобы нельзя было заглянуть) и высокийдеревянный забор вокруг заднего дворика (так, чтобы нельзя было пройти). Улицаполнилась самыми разнообразными звуками — где-то шкворчали шашлыки, кто-торазговаривал, где-то смотрели мультик «Красавица и чудовище» на испанском… Носам дом был погружен в тишину, будто стены его звуконепроницаемы.

Впрочем, Миранда уловила доносившийся откуда-то со сторонытихий гул, похожий на шум работающего кондиционера. Она подняла голову иувидела, что к дому не подведены провода. Ни телефонные, ни электрические —никакие. Генератор! Обитатели дома были полностью независимы от городскойсистемы электроснабжения. Все вместе производило странное впечатление. Если,конечно, можно назвать странным столь пугающее жилище. Будто тут обосноваласьтаинственная секта.

А женщина, открывшая дверь? Ее образ весьма соответствовал«пугающему сектантскому» жилищу. Седеющие волосы были собраны сзади врастрепанный пучок, из-под бесформенного свитера выглядывала длинная юбка.Женщине можно было дать и тридцать лет, и шестьдесят: огромные, в пол-лица,бифокальные очки не позволяли определить возраст, внутренние квадратные линзыувеличивали зрачки во много раз. Впрочем, выглядела женщина совершеннобезобидно. Она походила на школьную учительницу, которая всю жизнь посвятилауходу за престарелым родственником, и чьей единственной слабостью была страстьк мистеру Рочестеру из «Джейн Эйр».