При виде этого красавца в моей голове рождались тысячи самых бесстыдных фантазий, но хотела ли я видеть его рядом с собой как постоянного спутника жизни, не знаю. Может именно поэтому я все время уходила от ответа, когда он пытался выяснить, что я к нему чувствую на самом деле.

Этот месяц выдался напряжённым, настоящий кошмар. Надо было в срочном порядке привести в порядок бумаги и подготовить отчёты, рук буквально не хватало, и я была вынуждена попросить Дадо подменить в офисе сотрудника, который ушёл в отпуск. Вот теперь мне предстояло работать, зная, что он сидит в соседнем кабинете. От подобной мысли я никак не могла толком сконцентрироваться на работе.

Когда Дадо проходил в мой кабинет, чтобы занести мне бумаги на проверку или на подпись, то, за ним всегда оставался тонкий, еле уловимый шлейф приятного аромата. Я уже говорила о том, что он не пользовался парфюмом, и запах его кожи был естественный, чистый, свежий, сексуальный. Я буквально умирала от этого запаха…. И одному Богу известно. Хотя нет, Всевышний точно не имеет отношения к тем мыслям, что рождались в моей голове, скорее, это были происки рогатого правителя подземного мира. В первую неделю, ежедневного появления Дадо в офисе, я вообще не могла вымолвить ни слова, все буквально валилось из моих рук, и я не могла сосредоточиться даже на самых простых вещах.

Должна отметить, что Дадо был очень коммуникабельным и умел находить подход к любому человеку. А то, что касалось женского пола, так и подавно. Он вёл себя как герой Мела Гибсона из фильма «Чего хотят женщины». Казалось, что он мог залезть в голову к каждой работающей в моем офисе девушке или женщине, несмотря на возраст. Он знал, что нужно той или иной сотруднице и чего она хочет в данный момент. Меня это доводило до белого каления. Он все замечал, подмечал, хвалил так, что это не выглядело грубой лестью или подхалимажем и помогал им по работе в ущерб собственному времени. Надо ли говорить, что это приносило свои плоды? Женская половина коллектива была в восторге, и все это было настолько мило и естественно, что женщины таяли от его слов как сливочное масло на сковороде.

Он подмечал все тонкости и всегда приходил на помощь сотрудницам, но не в открытую. Зная, как я не люблю, что кто-то за кого-то делал работу, он просто подсаживался к одной из девиц, которая битый час сидела за столом и никак не могла свести вместе все цифры. Громко во всеуслышание обращался к ней, в невинной беседе обсуждая погоду, или просто якобы болтая для поддержания разговора.

— Ларисонька, вы сменили причёску⁈ — Он белозубо улыбался белобрысой девице, работающей у меня менеджером. И та тут же вздрагивала, поднимая на него ресницы, и краснела и млела от счастья и благодарности.

— Да вы, я вижу, не только причёску сменили, но и пришли в обновке. У вас очень красивая юбка и вам она очень идёт. Продолжайте в том же духе, — говорил Дадо, а сам тем временем быстрым размашистым почерком что-то писал на листочке, лежащем перед девицей. Ради его похвалы мои сотрудницы готовы были работать день и ночь, без перерыва на обед. Я была уверена, что в него влюблены буквально все, даже чопорная, с советским воспитанием, стальным характером и правильными устоями в отношениях, с синюшными волосами и хриплым голосом Агрипина Михайловна, которой до пенсии оставался всего лишь год работы.

Она всегда ходила с плотно поджатыми губами и недовольным выражением на лице и оттаивала, только стоило Дадо приблизиться и предложить старухе выпить с ним в перерыве чашечку кофе по причине того, что ему нужно с ней посоветоваться об очень личных вещах. Очаровывал моих сотрудниц Дадо не ради выгоды или с целью разбить их сердца для своей копилки, или выгоды, нет, просто он вёл себя естественно, он на самом деле был таким милым, именно это и подкупало. Не буду врать, что я не понимала девушек и то, как легко они поддавались очарованию, очень даже понимала, так как сама ощущала на себе подобное воздействие, и не один раз. Его талант и умение ладить и очаровывать людей часто выручали меня в поездках.

Все в офисе были без ума от Дадо, за исключением меня. Другой такой кислой мины как у директрисы, за последний месяц вы бы нигде не встретили. Я раздражалась буквально от всего, что он делал, и зачастую не могла объяснить причину этого раздражения. Как сыч угрюмо отсиживалась в своём кабинете и пыталась сделать вид, что ушла в работу с головой. Меня раздражало буквально все, но даже со мной случались вспышки миролюбия, и происходило это именно благодаря Дадо, именно ему удавалось пробиться сквозь эту стену колючести и недовольства, которую я упорно выстраивала.

Конец недели был напряжённым, и я вернулась с ланча не в духе, впрочем, как и всегда. Прошла мимо столиков сотрудниц, задержалась перед столом Дадо, жёстко бросив ему, не глядя в глаза:

— Дадо, я бы очень хотела увидеть ваш отчёт до конца рабочего дня. Надеюсь, что вы успеете к озвученному сроку.

— Конечно. — Дадо улыбнулся одной из своих самых обольстительных улыбок.

А я, дробно стуча каблучками, направилась сначала в переговорную, отгороженную от остального офиса стеклянной стеной, а оттуда уже в свой кабинет.

Усевшись в кресло, я стала бесцельно передвигать предметы, лежащие на поверхности моего стола. Потом встала, подошла к окну, выглянула на улицу, упираясь ладонями в подоконник. Сосредоточиться и собрать мысли никак не получалось. И причина была в том, что, пройдя в паре сантиметров от Дадо, я снова ощутила это чудный запах его тела. Вот не знаю, что мне с этим делать, хоть респиратор надевай, в самом деле. Заниматься бумагами я просто не могла, в моей голове роились образы, как картинки или нарезки из фильмов, на которых я сейчас целовала его. Нежно, страстно, целовала каждый сантиметр его тела и просто не могла выбить эти образы из своего сознания. Похоже, что я влипла в него, как муха влипает в засахаренное варенье. И тут мои фантазии прервал голос Дадо, который вошёл в кабинет, но я этого даже не заметила — настолько была поглощена внутренним созерцанием картинок, что крутило моё воображение.

— Мария, — Дадо позволял себе обращаться ко мне наты и просто по имени, когда вокруг не было сотрудников.

Я ничего не имела против.

— Я принёс отчёт, как ты и просила.

Отвернувшись от окна, я повернулась и тут же натолкнулась на его пристальный, почти раздевающий взгляд.