Филипповича Преображенского из фильма «Собачье сердце», усевшийся за стол и сложив на нем перед собой руки как примерный ученик, сообщил мне новость, которая буквально повергла меня в шок.

Сняв с носа очки, он протёр их носовым платком, водрузил их снова на нос, а потом осведомился у меня.

— Вы знаете о том, что беременны?

— Что? Я не совсем поняла значение слов, которые только что услышала. — В смысле?

— Да безо всякого смысла. Вы беременны, — повторил свою новость доктор.

— Как это возможно? От кого? — продолжила я задавать дурацкие вопросы.

Доктор смутился, кашлянул в кулак, а затем ответил:

— Ну, милочка, такие вещи, знаете ли, случаются между мужчиной и женщиной, вы в школе про тычинки и пестики ничего не слышали? А вот от кого — это вам лучше знать от кого, тут я вам не помощник.

Он нахмурил брови, встал из-за стола и, заложив руки за спину, посмотрел на меня с самым серьезным видом.

— Простите, доктор.

Я покраснела, понимая, что покашливание доктора и назидательный тон можно расценивать как неодобрение по поводу того, что люди ведут беспорядочную половую жизнь и зачастую не понимают, что от этого не только бывают дети, но и не знают, собственно, кто отец этих самых детей.

— Простите, — ещё раз повторила я, пытаясь оправдаться.

— Я просто немного удивилась. Знаете, доктор, просто для меня это полная неожиданность.

— Я понимаю, — нахмурился доктор и снова извлёк из кармана платок, чтобы протереть и без того уже чистые стекла очков.

Уж не знаю зачем, но мне захотелось оправдаться перед этим доктором и вернуть в его глазах своё честное имя. Мне не хотелось, чтобы он смотрел на меня как на гулящую женщину. Не знаю уж почему, но мне было важно мнение этого постороннего человека.

— Понимаете, у меня много лет, слишком долго никого не было. Вот почему я так удивилась, — принялась объяснять я. После произнесённых слов морщины на лице и сдвинутые брови доктора немного расправились. Ему понравилась моя откровенность и желание объяснить, что он ошибся на мой счёт, и я не веду разгульный образ жизни как большинство его пациенток.

— Ну ладно, милочка, — потеплевшим голосом откликнулся он на мои откровения.

— Что вы намерены делать с тем, что только что узнали?

— Как что? Я буду рожать.

— Это похвально, а отец ребёнка? Ему вы сообщите?

— Скорее да, чем нет, — уклончиво ответила я.

— Ну, тогда не смею вас задерживать, настоятельно рекомендую не позднее, чем в двенадцать недель рекомендую вам появиться в клинике, в которой вы, собственно говоря, прикреплены, и встать на учёт.

Он протянул мне исписанный мелким почерком листок.

— А это мои личные рекомендации, так сказать напутственное слово для вас. От всей души желаю удачи.

С этими словами он выпроводил меня из смотровой и плотно закрыл за мной дверь.

— Ну что? Что тебе этот старый хрыч сказал? — подлетев ко мне, Иришка буквально засыпала меня вопросами.

— Надеюсь, этот старый извращенец не приставал к тебе? Ты что такая бледная-то? Что он тебе сказал?

— Знаешь, я беременна.

— Да ладно! — Иришка вытаращилась на меня как глубоководный краб.

— Вот тебе и ладно.

— А от кого? Хотя нет, не отвечай, сама знаю.

— Откуда? Теперь была моя очередь уставиться на неё крабом.

— Ты что думаешь, я ничего не вижу и не понимаю? В твоём окружение есть только один более-менее подходящий на эту должность мужчина, и это ни кто иной, как Дадо. Вот только скажи, что я не права, и я сожру свои подошвы прямо у тебя на глазах. Вот только одного я не понимаю, когда вы успели?

— Знаешь, я бы конечно с огромным удовольствием посмотрела, как ты ешь подошвы, но, увы, мне не суждено лицезреть подобное, так как ты права.

— Ура! — заверещала Иришка, запрыгав она, захлопала в ладоши.

Почему-то я ее восторга не разделяла, но, черт возьми, приятно, что хоть кто-то радуется этому так искренне.

У меня от этой новости прилива радости не возникло, возможно потому, что новость для меня была шоковой, и я просто не могла до конца прочувствовать и осознать гордость и радость от подобного положения.

Интересно, Дадо тоже запрыгает и захлопает в ладоши как Иришка? Что-то я в этом очень сильно сомневаюсь, скорее всего у него, как и у меня, будет глубокий шок. При условии, конечно, что он об этом вообще когда-то узнает. Как я сказала доктору с некоторой оговоркой — скорее да, чем нет, но…

— Все хватит, давай отложим все это на потом. Сейчас я хочу поехать домой и принять ванну, у меня завтра очень трудный день.

— Встреча с поставщиками?

— Нет, надо дать кое-какие распоряжения. Дадо завтра приедет в офис, надо скорректировать некоторые моменты перед поездкой.

— А ты ему скажешь?

— Не думаю.

— Почему?

— Пока считаю, не стоит. Надо сначала решить рабочие проблемы, а там уже видно будет. Понимаешь, все это как-то не вовремя.

— Знаешь, в мире постоянно твориться какая-то хрень, так что как ты говоришь, это самое вовремя может никогда и не наступит.

— Возможно, что ты права. — откликнулась я.

— Можно я к тебе завтра на работу тоже заеду? — тут же круто поменяв тему разговора спросила Иришка.

— А можно подумать, если я скажу нет, то ты меня послушаешь, — фыркнула я.

— Правильно понимаешь, — расплылась в улыбке Иришка и принялась набирать номер такси, чтобы вызвать нам машину.

— А теперь давай-ка поедем ко мне, и я накормлю тебя чем-нибудь вкусненьким — от переживаний и эмоций, которые ты сегодня получила, думаю, я должна восстановить твои потраченные во время переживаний калории.

— Да, в благодарность за то, что я с тобой вожусь, ты как минимум мне обязана устроить шикарный банкет, — ухмыльнулась Ирина, махая рукой подъезжающему к обочине такси.

Шикарный банкет я в ее честь не устроила, но в холодильнике нашла что-то съедобное, чтобы накормить эту привереду. Сидя на кухне и болтая босыми ступнями в воздухе, Иришка напрочь отказывалась надевать тапочки, предпочитая как дома, так и в гостях, ходить только босиком по полу. Как она говорила, таким образом она сливается с природой. Я, если честно, не совсем понимала, как можно слиться с природой, шлёпая босиком по ламинату, но каверзных вопросов ей по этому поводу не задавала — если нравится, пусть ходит, я не против, тем более что пол у меня чистый.

Иришка засиделась у меня допоздна, ну, во-первых не так часто мы с ней встречались, а во-вторых, дома ее никто не ждал, поэтому могла себе позволить не торопиться. Она даже хотела остаться у меня на ночёвку, чтобы потом не ехать через весь город в мой офис. Но я стала упорно ее отговаривать. Сначала я сослалась