Чем дальше, тем страшнее. Вдруг у неё снова возникнет идея швырнуть в него чашку или окатить кипятком в приступе новой вспышки гнева. Конечно, сейчас она выглядит смирной и раскаявшейся, но чем черт не шутит. Кто знает, что именно может послужить отправной точкой, какой его жест или слово снова заставят ее взорваться?

— Знаешь, я по тебе очень соскучилась.

— Да? — Дадо удивлённо выгнул бровь. Происходящее казалось ему какой-то странной пьесой, похожей на те, что актёры разыгрывают, втягивая в действие зрителей, спускаясь к ним в зал или, наоборот, вытаскивая кого-то на сцену.

— А что в этом странного? Пилар подняла голову и посмотрела на Дадо, но вызова или злости в этом взгляде не было, напротив, доброта и мягкость, не свойственная ее характеру, снова поразила Дадо.

— Нет, ничего, просто странно от тебя это слышать.

— Да? Ничего странного, ведь я же люблю тебя, — ласково сказала Пилар, и на щеках у неё расцвели пунцовые розы стыда.

У Дадо буквально отвисла челюсть. Этого он уж точно не ожидал увидеть, да и услышать тоже. Когда она последний раз говорила ему о том, что любит вот так запросто и нежно, да ещё и смущалась при этом? Разве что когда они только начали встречаться.

— Скажи, а ты себя нормально чувствуешь? Ничего не болит? — уточнил Дадо.

И даже, несмотря на этот провокационный вопрос, от которого прежняя Пилар явно бы потеряла душевное равновесие и разгневалась, новая Пилар отреагировала совершенно спокойно, и не только не разозлилась и не обиделась, но довольно-таки ровным голосом, будто ее это ни капли не задело, сказала:

— Нет, все в порядке, а почему ты спрашиваешь?

— Да так, не обращай внимание.

— Ну ладно, мне пора. — Пилар поставила на стол пустую чашку и встала из-за стола. — Проводи меня, пожалуйста.

— Уже уходишь? — удивлению Дадо не было придела. — Я думал, ты останешься.

— Меня никто не приглашал. Да и приходила я затем, чтобы попросить прощения, не более того. Не хочу, чтобы ты на меня держал зло, — объяснила Пилар и опустила ресницы, снова принимая вид стыдливой скромницы. Сказав все это, она вышла в прихожую и стала одеваться.

Дадо в третий раз отметил про себя, что она явно переигрывает, и этот образ совершенно не привычен, вот только зачем она это делает, он так и не смог понять — не в чашке чая же дело.

Она явно приходила к нему с какой-то конкретной целью, но он пока не смог разгадать ее хитрый замысел, но подумать об этом он не успел — ожил мобильный, и он тут же нажал кнопку, чтобы ответить, даже не посмотрев на дисплей. Узнав голос, он изменился в лице: ну вот, наверное, как раз та соломинка, что сломает спину верблюда. Это и заставит Пилар раскрыться и выйти из себя.

Она всегда бурно реагировала на то, когда ему звонила начальница и тщательно вслушивалась в разговор, стараясь не пропустить ни одного слова. А то и влезала в разговор, обозначая своё присутствие, и давая понять, что очень недовольна.

Накрыв ладонью микрофон, Дадо шепнул одевающейся Пилар:

— Одну минуту, это по работе.

Пилар отреагировала вполне адекватно и совершенно в несвойственной ей манере, впрочем, как и ожидал Дадо; она реагировала сегодня так буквально на все, чем сильно озадачивала и удивляла. Пилар застегнула плащ на все пуговицы и показала, что закрывает рот на замок.

Махнула рукой в жесте «ничего страшного, разговаривай, я подожду». Сложив руки, она стала терпеливо и молча ждать окончания разговора, никак не выказывая интереса и желания услышать то, о чем говорит ему женщина на другом конце провода. После того как Дадо нажал кнопку отбоя, Пилар приветливо улыбнулась и протянула руку, чтобы пожать на прощание ладонь Дадо.

— Я рада, что ты меня простил, — она сжала его руку. — Пойду, и если вдруг понадоблюсь, ты звони не стесняйся. Сказала она и вышла из квартиры.

Дадо замер на пороге, наблюдая за тем, как она подходит к лифту и нажимает кнопку вызова.

Когда створки раскрылись, Пилар вошла внутрь и, повернувшись к Дадо лицом, произнесла то, что буквально заставило мужчину онеметь:

— Люблю тебя.

— Что? — Дадо не поверил своим ушам.

— Люблю тебя, — мягко напомнила она, а затем добавила — Но не хочу на тебя давить, и если вдруг случиться так, что ты захочешь снова меня видеть, то позвони, я приеду в любое время дня и ночи.

Створки лифта сомкнулись, увозя Пилар вниз, а Дадо так и остался стоять на пороге своей квартиры, будто оглушённый пыльным мешком.

* * *

День выдался жуткий, я была вымотана настолько, что единственным моим желанием было приехать домой, сунуть голову под подушку и исчезуть для всего мира на века.

Но когда я стояла в пробке на мосту и занималась тем, что тыкала на кнопки магнитолы, ища подходящую радиоволну, в голову мне пришла совсем другая мысль. А почему бы мне не снять стресс и напряжение дня при помощи хорошего расслабляющего массажа, плавно переходящего в секс? Подозреваю, что подобная мысль мне пришла из-за всплеска гормонов. Думаю, что я теперь часто буду подвержена спонтанным эмоциям и необдуманным решениям. Говорят же, что все беременные немного того…

То апельсинчиков хочется, то селёдки в шоколаде, то секса.

Выехав с моста, я круто изменила направление и вместо того, чтобы ехать домой, направилась на квартиру к Дадо. Зря я это сделала, так как, видимо, он не забыл нашего последнего разговора и того, как он нечаянно обмолвился, что хочет быть со мной рядом и того, что я ему сказала в ответ. Видимо, он тогда сильно обиделся на то, что я его только использую. И может это так же послужило толчком для их примирения с Пилар.

В общем, как бы там ни было, но Дадо нашёл способ мне отомстить и сделал это он очень виртуозно.

Я постучала в дверь, Дадо открыл ее и ничуть не удивился, впуская меня.

— Привет, — сухо сказала я, входя и снимая на ходу пиджак, который бросила на кресло в комнате.

Дадо продолжал стоять в коридоре у закрытой входной двери. Я не торопилась оборачиваться, хотя кожей чувствовала, что его взгляд устремлён где-то между моих лопаток.

Не знаю, почему я стояла к нему спиной, наверное, мне было проще сейчас не видеть его лица. Обведя глазами комнату, я, наконец, зацепилась за маленький столик, на котором стоял поднос с графином и стаканами, подошла, привычным жестом высунула стеклянную пробку и налила немного вина в бокал. Отпила, по-прежнему стоя к нему спиной, и сказала:

— Завтра я улетаю в Рим. Я выдержала паузу, а затем