Автобус опять остановился как раз напротив магазина со свадебными платьями в витрине. Платья были «богатые» – расшитые по лифу и подолу золотыми нитями, пышные, с юбками, стоящими колоколом. Нина вспомнила, что в детстве часто стояла перед этой витриной и мечтала об одном из таких платьев – белом, с открытыми плечами, традиционном. И чтобы были фата и длинный шлейф. Она вдруг очень захотела хотя бы померить такое платье. Просто увидеть себя в нем в зеркале. Постоять, рассмотреть хорошенько и запомнить.

Нина добралась до дома на ватных ногах. У нее не было никаких сил здороваться с соседками и отвечать на их расспросы. Она кивнула и зашла в подъезд. Отсчитала ступеньки и зашла в квартиру крестной. Дверь, как всегда, была открыта.

– Кто там? – крикнула тетя Ася, не вставая из-за стола.

– Это я, – ответила Нина.

– Нино! Иди сюда, покажись!

– Не могу. Воду дали?

– Дали, дали.

– Я в душ!

Нина прямо с порога пошла в ванную, где наконец смыла с себя и прическу, зацементированную лаком для волос, и ногти – благо на полочке стоял ацетон. Она сто лет не видела настоящего ацетона и почти завороженно вдыхала запах, стирая праздничный лак со своих ногтей. Когда мама была жива, Нина всегда морщилась и выбегала в коридор, когда мама «стирала» ногти. А сейчас она сидела на краю ванной и наслаждалась запахом, как наркоманка. Вода принесла ощущение свежести и легкости. А помытая голова отрезвила, прочистила мозги. Нина как будто проснулась.

– Что ты наделала? – ахнула тетя Ася, которая стояла на пороге ванной с чистым полотенцем в руках. – Как же ты завтра пойдешь? – Крестная чуть не плакала.

– Я спать хочу, – сказала Нина.

– Натэла звонила. Они в ресторане.

– Не-е-ет! – закричала Нина.

– Я ей так и сказала, – спокойно ответила крестная.

Нина рухнула на кровать.

– Спи, дочка, спи. – Тетя Ася закрыла дверь. В этот момент зазвонил телефон, и крестная стала рассказывать, что Нина вернулась, легла спать, смыла маникюр и непонятно, как она завтра пойдет.

Утро наступило слишком быстро. Нина проспала часов четырнадцать, но все равно проснулась невыспавшаяся. Удивительно, что проснулась сама и тетя Ася ее не будила. В доме было непривычно тихо – ни соседок, ни разговоров, даже телефон молчал. Тетя Ася сидела и смотрела телевизор почти без звука.

– Что-то случилось? – спросила Нина.

– А что случилось?

– Никого нет.

– Я хотела, чтобы ты поспала. У тебя сегодня свадьба.

– Не у меня, у Натэлы.

– Да, это плохо.

– Интересно, как она там.

– Ой, совсем неинтересно!

Нина улыбнулась. Конечно же, тете Асе было интересно, как развиваются события, соседке Вале было интересно, так что Нина должна будет предоставить полный отчет о мероприятии. Желательно в лицах.

– Я ей позвоню, – сказала Нина.

– Не звони, – остановила ее тетя Ася.

– Почему?

– Она сейчас у Валиной племянницы. Свадебную прическу делает.

Нина выдохнула. Значит, все в порядке. Все про всех знают, о каждом шаге.

– У нее сейчас много работы, это хорошо. К ней вся школа на укладку выстроилась, – сообщила крестная.

– В каком смысле?

– Так Натэла ведь весь педколлектив позвала! И автобус для них заказала – Рафик договаривался. Они встречаются около школы, садятся в автобус и триста метров едут до ресторана. – Крестная захохотала.

Нина не могла понять, почему она смеется.

– Ну ты представляешь? Автобус, чтобы всех довезти! Там идти пять минут! Ой, Натэла еще пожалеет, что их позвала. Они же придут на полчаса раньше и все съедят! Еще до того, как жених с невестой появятся!

– Он не знает, что женится.

– Это его счастье. Лучше бы он вообще не догадался. Говорят, что американцы очень нервные и пьют таблетки – я в сериале видела.

– А что Джей делает, пока Натэла в парикмахерской?

– Не в парикмахерской, а в салоне. Ты еще Вале скажи, что ее племянница в парикмахерской работает! И кстати, почему ты лак стерла и голову помыла?

– Мне не понравилось.

– Ты еще Вале об этом скажи! Считай, что я ничего не слышала! И в чем ты пойдешь?

– Не знаю. В платье.

– Покажи! – велела крестная.

Нина надела обычное платье, простое и строгое, в котором в Москве выходила и в пир, и в мир. Она вышла из комнаты, и, судя по выпученным глазам тети Аси, наряд был неудачным.

Тетя Ася кинулась к телефону и начала тыкать кнопки.

– Манана? Это Ася. А где твоя невестка? Пусть срочно придет. У нас тут катастрофа! Какая? Нино не в чем на свадьбу идти! Нет, у нее есть платье, но для похорон, а не для свадьбы! Да, девочка все перепутала. У нее совсем все в голове смешалось. Пусть Нана платье свое принесет, в котором она на твоем юбилее была. Да, то, красивое. Что ты говоришь? Печку ей дать? Да пусть берет. А что ты в печке делать будешь? Конечно, в печке лучше, чем в духовке. Да, Натэла сейчас у Валиной племянницы. Прическу делает. А Нине не понравилось, но я тебе этого не говорила. Да, пришла и ацетоном стерла! Ты представляешь! Мне кажется, у нее стресс на нервной почве. Нина про свадьбу потом все расскажет. Нет, этот американец ничего не знает. И, кстати, у него нет трех домов. Точно тебе говорю. Мне Нино сказала. Ты что, Нино не веришь? Я же говорила, что он не миллионер! Так мы ждем! Нино тут у меня совсем голая стоит. Слушай, если она так в Москве ходит, то я не удивляюсь, что Натэла замуж выходит, а не она! Да, Рафик поедет встречать Мэри. Прилетает сегодня. Но ты же ее знаешь – она прямо в ресторан заявится, чтобы эффектно было. Да, я нервничаю, так нервничаю, что сказать тебе не могу!

Пока тетя Ася говорила по телефону, в квартиру зашла Нана и протянула Нине платье – алое, блестящее, расшитое пайетками, блестками и бисером.

– Не надо, мне неудобно, – сказала ей Нина.

– Надо, бери уже, мне тоже неудобно так стоять, – серьезно сказала Нана, перекладывая спящую Мию с одной руки на другую. – Манана меня с платьем обратно в дом не пустит. Надевай. Всем лучше будет.

Она освободилась от платья, которое старалась не помять, и с облегчением подхватила дочку двумя руками.

– Надевай, – строго велела Нана.

Они говорили шепотом, чтобы не разбудить Мию и не мешать тете Асе, которая продолжала разговаривать с Мананой.

Нина с трудом втиснулась в платье.

– Ну как? – Она посмотрела в трюмо и быстро отвела взгляд. В зеркале отразилась типичная грузинская женщина в чересчур ярком платье, которое подчеркивало все «проблемные» места.