Может, так оно и лучше.

Илья скучал по ней. Не то чтобы он каждый день думал о Юльке, конечно, нет. Он нормальный мужик, и его голова была занята контрактами, переговорами, другими рабочими делами, свиданиями с женщиной, но…. Когда что-то напоминало о Юльке – какая-нибудь музыка, или картина, или промелькнувшая за окном машины похожая на нее девушка, или запах трав и свежести, чей-то звонкий смех – что угодно, что вызывало ассоциацию с Рыжиком, Илья мгновенно вспоминал о ней и грустил, и скучал. Она была в его крови, в его сердце, и никуда не уходила. Адорин привык к этому чувству.

Он привык, как ко второй коже, жить с осознанием того, что никогда не сбудется.

Юлька избегала встреч с Ильей, даже редких и мимолетных. Она все знала про него, про его новую работу, про развод, про то, как он теперь живет.

Однажды она со своей компанией отдыхала в ночном клубе, довольно респектабельном, не из разряда совсем уж молодежных, ребята отмечали день рождения Людки Зосимовой, Юлькиной однокурсницы.

Пробираясь к своему столу после танцев, Юлька боковым зрением заметила знакомую фигуру. Она остановилась, присмотрелась, различить что-либо в мигающем свете прожекторов было сложно, но Юлька сразу узнала Илью.

Илья! И он был с женщиной. Юлька села за своим столиком так, чтобы видеть его, она больше не танцевала, не пила коктейли, она не могла оторвать взгляда от парочки. Сердце колотилось в груди, как в глухой барабан, – быстро-быстро, отдаваясь ударами во всем теле.

Спутница Адорина была красивой, стройной, очень стильно и дорого одетой брюнеткой с длинными, струящимися по спине волосами. Судя по поведению, дамочка немного перебрала: она громко смеялась, что-то рассказывала, откровенно заигрывала с ним, опуская руку под стол, «шалила» с основной частью мужского тела.

Юльке стало плохо. Совсем плохо!

А когда она увидела, что они целуются, отгрохотав набатом, у нее взорвалось сердце! Юлька сбежала, никем не замеченная, поймала такси и поехала домой.

На следующий день она заболела, без всякой видимой причины и симптомов какой-либо болезни, как в детстве, в пионерском лагере. У нее поднялась температура под сорок, Юлька бредила и теряла сознание. Вызванный на дом участковый врач не знал, какой ставить диагноз, и посоветовал вызвать «Скорую». Доктор со «Скорой» сделал ей какие-то уколы и сказал родителям:

– Не знаю, что это. На вирус не похоже, может, нервные перегрузки или стресс. Если завтра к вечеру температура не спадет, вызывайте нас повторно, будем госпитализировать.

На следующий день, ближе к вечеру, жар спал, сменившись такой слабостью, что Юлька проспала сутки и проснулась совершенно здоровой.

– Юлечка, господи, ты нас так напугала! – обнимала ее мама. – Что с тобой случилось? Ты, может, перенервничала сильно из-за чего-то?

– Не знаю, мамуль, наверное, устала, – не стала ничего объяснять Юлька.

Но перед глазами у нее стоял тот неприличный сексуальный поцелуй Ильи с брюнеткой.

Надо было как-то отвлечься, занять себя чем-то. Забыть, забыть, не вспоминать!

Юлька сдала летнюю сессию и уехала со своей дружной компанией в Карелию, на озера. Она отдавала себе отчет в том, что самое плохое – это то, что она не может ни в кого влюбиться, увлечься кем-то, уйти с головой в роман, ухаживания.

Никто из знакомых мужчин не интересовал ее так, чтобы с ним захотелось встречаться, влюбляться-целоваться! Чтобы голова кружилась ждать телефонного звонка от него, и бежать на свидание с бьющимся сердцем от волнения, и думать, что бы такое надеть и как преподнести себя получше!

Только один – Адорин Илья!

Черт бы его побрал! Ей нужен был только он! И все это нужно было только с ним!

А вот то, что она ему не нужна и неинтересна как женщина, Юлька поняла и усвоила как аксиому уже давно. И любит он ее как младшую сестренку, дочь своих друзей!

Понять-то Юлька поняла, но не смирилась, и что с этим делать, не знала. Потому и избегала любых встреч и напоминаний о нем, спрятала в самый дальний угол письменного стола все портреты Ильи, написанные ею когда-либо, и не доставала, запрещая себе смотреть на него.

Ректорат института организовал выставку лучших работ старшекурсников, туда вошли несколько картин Юльки, конечно же, она была в числе лучших студентов. Ну а как же! Другой Юлька быть не умела.

На выставку пришло много родственников, друзей начинающих художников, а также приехали всякие важные и именитые гости.

Юлька бегала от одной группы гостей к другой, принимала поздравления, цветы, критику, тайком от присутствующих преподавателей хлопнула с приятелями шампанского на черной лестнице и вернулась в зал. Она, раскрасневшись от волнения и бокала шампанского, улыбалась и чувствовала себя почти счастливой. Юлька ходила с родителями по залам, рассказывала им о картинах и знакомила с авторами работ.

– А мне ты покажешь свои картины? – услышала она знакомый голос за спиной.

Юлька повернулась и от неожиданности чуть не кинулась ему на шею, удержавшись в последний момент от этого порыва.

– Илья!

Он протянул ей большущий букет алых роз.

– Поздравляю с первой выставкой! – Илья наклонился и поцеловал Юльку в щеку. – Не терпится посмотреть твои картины, Рыжик!

– Идем!

И, как в детстве, она схватила Илью за рукав пиджака и потащила через весь зал к стене, на которой висели пять ее картин.

– Вот, смотри!

Илья долго и внимательно разглядывал каждое полотно, переходя от одной картины к другой.

Молча.

Рассмотрел еще раз, в обратном порядке, и вернулся к одной, центральной. Юлька затаила дыхание и глядела на него во все глаза в ожидании приговора.

Она представила на выставку пять полотен: крымский пейзаж, удавшийся ей необычайно, портрет старушки, городской пейзаж, сюжетную картину и абстрактную, сюрреалистическую.

Старушку, торгующую семечками, девушка увидела возле метро и остолбенела, так ее поразило, заворожило лицо бабульки, ее руки и одноногий голубь, сидевший на колене.

– Семечек? – спросила бабулька, заметив Юлькин интерес.

– Нет, – покачала головой она. – А можно я вас нарисую?

– Рисуй, чего ж нельзя!

Юлька приходила туда каждый день, садилась на раскладной стульчик и рисовала. Спешащие в метро и из него люди толкали ее, больно задевая и ударяя по спине тяжелыми сумками, ворчали, но тот ракурс, который выбрала Юлька, был самый удачный, и она упорно сидела на неудобном месте. Через пару дней к ее присутствию привыкли и старались обходить художницу. Один раз подошел наряд милиции, поинтересоваться, что за барышня здесь образовалась. Юлька показала свой студенческий и объяснила, что это такое задание по учебе, нарисовать портрет. Милиционеры проверили ее документы, посмотрели, что у юной художницы получается на картине, козырнули и больше не тревожили. Зато подошли два мордатых парня, которые собирали дань с нищих и, наверное, еще что-то здесь контролировали. Юлька объяснила им то же, что милиционерам, продемонстрировав свой студенческий. Поняв, что девушка не зарабатывает на их территории бабки, они милостиво позволили ей рисовать.