его с основными пунктами человеческой деятельности на Венере, несколько раз в день передают из штаба важнейшие известия о жизни на Земле и на Венере.

Глава двадцать четвертая.

СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ

После того как срочно вызванный Жаном самолет унес Герду в больницу, оставшиеся друзья с глубокой тревогой думали о ней, и Жан, пожалуй, больше других. Самое страшное не боль, с ней врачи умело справляются. Но душевные муки! Остаться без руки! Правда, Эйлин о чем-то смутно намекнула тогда. Может быть, она просто хотела утешить? Юный врач больше не говорила об этом, на вопросы отвечала уклончиво.

Несмотря на происшедшее несчастье, группа решила продолжить продвижение. Сообщили об этом штабу. Оттуда ответили, что, если они не чувствуют себя выбитыми из колеи, пусть продвигаются дальше.

Люди с трудом приспособлялись к длинным венерианским суткам. Правда, им это давалось легче, чем давалось бы людям прежних веков: режим сна и бодрствования был иной, так как, благодаря новым достижениям химии, физиологии и медицины, ежедневный восстановительный сон отнимал сравнительно немного времени. Но все же не так уж просто было вносить в венерианские сутки земной ритм. Разумеется, он соблюдался и в путешествии. Оно могло происходить только в том полушарии, где в это время был день: электрические солнца зажигали только в обжитых местах.

В течение длинного дня приходилось через определенные промежутки времени делать привалы для сна.

Вот и очередной привал. Уснули. Вернее, забылись. Жан часто просыпался.

Что это, показалось ему? Гул. Очень отдаленный. В этом глухом безмолвии он заставил вздрогнуть, насторожиться.

Гул приближается, усиливается.

Все вскочили.

Гул перешел в рев. Раздался громовой удар.

Жан даже вздохнул облегченно: опять гроза. Все-таки нечто уже привычное.

Нет. Рев словно из-под ног идет. Вот когда стало по-настоящему страшно. В глубине леса, вдали от людей, поверхность планеты бушевала, словно океан. Она ходила ходуном, под палаткой пробегали волны, она вздымалась на них и опускалась.

А самое тяжелое — то, что сделать ничего нельзя. Сиди и жди, пока, чего доброго, поглотит разверзшаяся трещина или завалят деревья. Слышно, как они трещат и падают.

Сообщать в штаб не стоит. Что они сделают?

Остается переждать.

Землетрясение продолжалось и, кажется, усиливалось. А что, если здесь лопнет кора планеты и вырвется лава?

Забывшись, Жан незаметно для себя проговорил это вслух.

— Там видно будет, — неопределенно отозвался Джек.

Лишь через несколько часов землетрясение прекратилось, чувствовались только редкие несильные толчки. Все трое вышли наружу.

Они не узнали местность.

Когда разбили палатку, она стояла на ровном месте, а теперь она на крошечном пригорке, довольно высоком и с крутыми, обрывистыми краями. Лес вокруг повален. Деревья лежат вершинами в разные стороны. Некоторые стволы прорезаны сквозными продольными трещинами. Но, помня, какой густоты был прежде лес, люди удивились: поваленных деревьев было совсем немного. Присмотревшись, увидели: сломанные деревья сморщиваются и словно тают у них на глазах. Разорванная защитная корка уже не ограждала деревья от действия высокой температуры. Они не горели, даже не обугливались, а просто постепенно исчезали. Лес на большом пространстве страшно поредел. Остались только те изогнутые деревья, на которых не была повреждена корка.

— Ведь такие землетрясения здесь часты, не так ли? — сказал Жан. — Какова же жизненная сила этих странных растений! Лес, значит, неоднократно возобновлялся!

Вокруг была весьма внушительная картина разрушения. Все прилегающее пространство напоминало замерзшее торосистое море: бугры, ямы, овраги, холмы.

Вдруг Джек сильно дернул Жана за руку. Жан обернулся. Ничего не мог вымолвить, лицо его было напряжено. Он молча указывал вдаль. Жан последовал взглядом за его жестом.

Грибы! Те самые. Или такие же!

Стали сосредоточенно наблюдать за грибами.

Они явно не обращали внимания на людей, стояли неподвижно. Но Эйлин через несколько минут заявила:

— Они движутся!

И добавила:

— Следите вон за тем искривленным деревом.

Она указала на один из немногих уцелевших стволов метрах в двухстах от них.

Грибы по-прежнему казались неподвижными. Однако вот один поравнялся с этим стволом. Еще немного — уже продвинулся дальше, миновав его.

Несколько минут — и второй миновал дерево.

Грибы удалялись.

Теперь, когда стоящих деревьев-гигантов осталось мало, грибы выглядели особенно большими. Пожалуй, все они были в рост человека. Но в остальном грибы как грибы и казались вполне безобидными. Однако Жан помнил все пережитое им в свое время. Надо быть настороже. Но и упустить их нельзя: так мало пока о них известно.

— Вот что, друзья, — сказал он, — надо нам идти за ними, не так ли?

Жан, Эйлин и Джек спустились с пригорка.

Двигаться по ухабистой местности было трудно, но все же легче, чем прорубаться через нетронутый лес. Однако продвижение было очень медленным. Хорошо, что грибы двигались не быстрее.

Но и приближаться к ним не следовало.

Куда же они направляются? Есть ли у них постоянное место обитания?

— Ну, — сказал Жан, — кто знает, сколько нам придется идти за ними, не так ли?

Он нащупал лучевой пистолет, с которым теперь уже не расставался в путешествии.

— Вернитесь-ка вы, друзья, за палаткой, а я их постерегу.

Задача оказалась нелегкой. Жану пришлось все время тревожиться, не уйдет ли он слишком далеко, успеют ли Эйлин и Джек догнать его.

Да и они беспокоились: Жан там один, хотя и вооруженный.

Они вернулись через полчаса.

Прошло еще не менее часа, пока, следуя за грибами, трое людей должны были остановиться, так как грибы задержались на месте. Затем грибы медленно перестроились. Движение их немного ускорилось. Они вытянулись в цепочку, сохраняя небольшие интервалы. Впереди шел самый высокий. Вожак, что ли?

Невольная медлительность преследования в течение долгого времени утомила людей. Джек чуть поспешил, обогнал Жана, шедшего впереди его и Эйлин, и оказался заметно ближе прежнего к последнему из грибов. Внезапно он обернулся, и Жан увидел его разом побледневшее лицо, остановившиеся глаза. Жан подбежал к нему, схватил за руку и рывком оттянул назад. Джек облегченно улыбнулся:

— Прошло!

Они стали двигаться еще осторожнее, стараясь не переступать опасную грань.

Грибы остановились и опять стали перестраиваться. Они образовали вытянутый полукруг. Жан и его друзья остановились далеко позади грибов и надели очки-бинокли.

Грибы замерли, словно в ожидании чего-то. Шли долгие, тягучие минуты.

— Сколько же нам здесь торчать по их милости? — нетерпеливо воскликнул Джек.

— Тише! — прошептал Жан. — Смотрите!

Вожак приблизился к какой-то точке местности и вдруг исчез из виду.

— Провалился, не так