сделанных на планете, уже поставившей в тупик многих исследователей своими необычайными загадками?

— Начну с грибов, — сказала Жанна. — Животные они или растения? Вопрос-то этот в общем чисто теоретический. Я бы причислила их скорее к животным. Дело не в форме, а в их сущности. Они произвольно передвигаются, охотятся. Правда, и на Земле есть хищные растения. Но они неподвижны. Правда и то, что мы еще не знаем, как эти грибы размножаются.

А вот на кого они охотятся? Они напали на Жана. Но ведь не людьми же они питаются. Прежние экспедиции не встречали этих грибов. Да и теперь они только раз встретились. По-видимому, их вообще немного, наверно потому, что и пищи для них мало.

Но какова же все-таки эта пища? Вряд ли растительная — ведь они хищники. Да и какими растениями они могли бы питаться? Деревьями, что ли, покрытыми такой твердой коркой, которую с трудом прорезают алмазные пилы? Значит, животными? А какие там есть животные? За все время попалось на глаза только одно, которое гипнотизировало Жана и Панаита в подземелье. Но раз есть одно, должны быть и другие. Может быть, и не такие крупные — с такими грибам, пожалуй, и не справиться.

Но тогда возникает новый вопрос: а те животные, чем же они могут питаться? Если и они хищные, то на какой-то более низкой ступени должны быть и питающиеся растениями. И где? Очевидно, только в глубинах. А там никаких растений, наверно, не может быть. Разве со временем мы их там станем разводить при искусственном освещении. Но со временем — пока не скажу каким — мы и на поверхности планеты создадим такие условия, что там смогут жить и растения, и животные, и в первую очередь люди без скафандров.

И наконец, чем дышат животные? Ведь и в глубинах не больше кислорода, чем в атмосфере над поверхностью планеты.

Но давайте пофантазируем.

Они не питаются и не дышат.

Мерсье напряг внимание. Если б это говорил кто другой… Но Жанна, при всей парадоксальности своих предположений, умела логически обосновывать их.

Она продолжала:

— Вспомним, что и в атмосфере Венеры найдены многочисленные микроорганизмы, приспособившиеся к очень высокой температуре. Чем они живут? Они разлагают углекислоту на углерод и кислород, а также используют имеющийся в атмосфере в небольшом количестве азот. Этих газов им достаточно для жизни и размножения.

Может быть, низшее звено живущих в подземельях животных — те, которые соответствуют земным травоядным, — пользуется такими же микробами. Симбиоз. Эти микробы, живя в теле животных, не только сами усваивают продукты разлагаемой ими атмосферы, но и снабжают ими животных. Правда, на Земле животные белки состоят не только из углерода, кислорода и азота, в их состав входят еще водород, сера, иногда также фосфор и железо. Мы не знаем, откуда эти животные берут водород, серу. Но может быть, и ниоткуда не берут. Почему мы должны предполагать, что венерианские организмы непременно живут и развиваются по той же схеме, что и земные? Быть может, у них совсем иной химизм? Может быть, у них вовсе нет ни сердца, ни легких, ни органов кровообращения и пищеварения и они совсем иначе, чем земные, усваивают нужные им вещества, производимые для них микробами? Иначе и размножаются?

Впрочем, и на Земле можно найти аналогию таким предполагаемым животным. Имею в виду глистов. Может быть, эти венерианские животные, так сказать, паразиты наоборот? То есть паразитируют на живущих в них микробах.

Если же это симбиоз, то он предполагает взаимную пользу. Но мне пока неясно, чем эти животные могут быть полезными работающим на них микробам.

Вот такие соображения я хотела высказать относительно животных, соответствующих земным травоядным по тому месту, которое они занимают в этой лестнице. А те, которые ими питаются, возможно, ближе к земным по своему устройству. Их способность гипнотизировать, наверно, служит им средством нападения. Экспедицию группы Шотиша прервало, возможно, такое же животное, какое обнаружили Жан и Панаит. Вы знаете, что, уже теряя сознание, Платон дал команду вездеходу повторить пройденный путь в обратном направлении задним ходом. Только когда он выбрался на поверхность, действие гипноза прекратилось. Так что можно предположить, что животное их преследовало.

На этом Жанна закончила.

Затем опять встал Маслаков:

— Вы все уже знаете, что случилось с Панаитом. Записанная на пленку его речь была передана на Землю и заложена в переводную машину. Но машина не произнесла ни звука: в ее памяти такого языка не оказалось. Тогда пленку вложили в историко-лингвистическую машину, и она дала заключение: это наречие маленького племени индейцев, обитавшего в лесах Амазонки и окончательно вымершего около четырехсот лет назад. Машина и перевела запись, но полученный текст не представляет ничего интересного — бессвязные фразы. Теперь еще предстоит выяснить, почему Панаит заговорил на этом языке, а главное — как его вылечить. Его учат французскому. Он уже удовлетворительно овладел этим языком. Но ничего не помнит из своей прежней жизни до того момента, как случилась травма. Да и не только из своей: он лишился всех знаний о мире и сейчас начинает их воспринимать заново. Но это страшно затрудняется тем, что утеряны все прошлые ассоциации.

Ну вот пока и все, что мы могли сообщить человечеству о делах Большой Экспедиции. Прибавлю еще, что состояние Герды Лагерлеф тяжелое, но есть кое-какие надежды.

И опять Пьер как бы заново пережил все, что мучило и волновало его до сих пор, все, кроме вынужденного безделья, которое окончательно ушло в прошлое.

Воронка, похоронившая первый дом и девятерых молодых людей. О, он теперь по-новому переживал их гибель — сильнее, страшнее. То зрелище ожило в нем со всей ужасающей силой.

А Герда, а Панаит! Что будет с ними? Станут ли они вновь когда-нибудь полноценными работниками?

И порой Пьер с удивлением ловил себя на том, что тягостные размышления об участи этих двух молодых людей вытесняют из его сознания мысли о дальнейшей работе по обузданию Венеры.

Глава двадцать третья.

ПЛАНТАЦИЯ

Первый электролизный завод Венеры работает. Последним уйдет из него Пьер Мерсье. Как и другие технические сооружения, завод будет действовать автоматически и контролироваться с центрального пункта Штаба Освоения.

Итак, ожидается новое назначение.

Пьер один. Медленно прохаживается он вдоль бесконечно длинного коридора, где рядами стоят электролизные ванны. Завод работает бесшумно. Ровными струями, с еле слышным журчанием вливается по широким трубам в ванны вода. Кислород уходит в атмосферу, водород отводится по