не сказать – жестокий, что он продемонстрирует во время бунтов на флоте. При всем при том у матросов его авторитет – огромен. Нравился им Джервис не за громкий голос и виртуозную брань, а за то, что он был отличным адмиралом. И, например, как организатор он значительно превосходил Нельсона.

Нельсон-то, признаем честно, больше всего любил воевать, а Джервис много работал и в мирное время. Мало кто заботился о здоровье матросов так, как он. Все это видели. Пусть и строг, но сколько делает! Именно Джервис в корне изменил подход корабельных врачей к службе. Ведь большинство из них в перерывах между боями просто бездельничало. Джервис заставил их заниматься вопросами гигиены, профилактикой и прочим. Кому еще не нравится, что адмирал любит ругаться?

А его знаменитые учебные стрельбы? В войне деревянных кораблей побеждает тот, у кого лучше артиллеристы. Будучи капитаном, Джервис повышал боеготовность корабля прямо во время крейсирования. Доводил действия до автоматизма. Когда он прибыл на Средиземное море и увидел, что на некоторых кораблях учения не проводятся, ситуацию исправили в считаные дни. Джервису даже много говорить не пришлось, как вспоминал один из современников, «один его вид внушал угрозу».

И порядок, порядок! Возможно, вы подумаете, что Джервис, главным образом, строго наказывал матросов? Наказывал, но вот одно из его писем Нельсону: «Неповиновение матросов не столь уж и опасно. Меня куда больше волнует поведение офицеров. Непозволительные разговоры и привычка обсуждать полученные приказы. Здесь – истинная опасность, отсюда начинаются все беспорядки».

Настоящий адмирал! Казалось бы, мелочь. Немного строптивости, недостаточное чинопочитание… Для Джервиса – наиважнейшая вещь. Это офицеры должны подавать пример. Нельзя требовать дисциплины от матросов, если сам не соблюдаешь ее. Строго! А уж понятие офицерской чести для адмирала просто святое. Одна из самых известных его цитат: «Честь офицера – как честь женщины. Можно лишь коснуться, чтобы ее запятнать».

…Такой он, адмирал Джон Джервис. Нельсон впервые встретился с ним 20 января 1796 года и сразу же написал жене: «Адмирал не только отнесся ко мне с величайшим вниманием, но и проявил дружеское участие. Он задал мне множество вопросов, и меня сильно удивило, что никто во всем флоте не сообщил ему о том, о чем поведал я. Похоже, он полностью согласен с моим видением того, как будут развиваться события и как мы можем помешать этому. Он охотно делился со мной как сведениями, которыми располагал, так и своими мыслями о том, что необходимо сделать».

Достаточно простодушный Нельсон не понял, что Джервис подготовился к встрече с ним. «Кадровому вопросу» опытный адмирал уделял особое внимание. Он уже многое знал о Нельсоне, и капитан «Агамемнона» ему нравился. Джервис рассчитывал на Нельсона и показал ему это.

Пройдет месяц, и адмирал снова пригласит Нельсона к себе. Поговорили о текущих делах, Нельсон уже собирался уходить, Джервис его остановил: «Вам нужен корабль побольше, потому что вне зависимости от того, будете вы капитаном или адмиралом, вам предстоит сражаться».

Он тут же получит «корабль побольше». 74-пушечный линейный корабль «Кэптен». Практически новый, спущен на воду в конце 1787 года. Команда недоукомплектована, но Нельсону разрешили взять людей с «Агамемнона», чему он был несказанно рад. Он их знал, он им доверял.

…Биограф Нельсона Эджингтон почему-то обозвал «Агамемнон» «старым корытом», хотя первый линейный корабль Нельсона уж точно был помладше «Виктори», и намного. Прослужит он до 1809 года и – да, было такое – поучаствует в мятеже 1797 года. Кто-то из «людей Нельсона» еще на нем оставался. О том, какие чувства испытал по этому поводу Нельсон, мы не знаем.

Но мы знаем, что Нельсон всегда называл «Агамемнон» своим любимым кораблем. Прощай, «Агамемнон»!

Глава вторая

Сент-Винсент

Считается, что о планах Испании начать войну с Англией британское правительство узнало благодаря… леди Гамильтон. Жену английского посланника всегда с радостью принимали при дворе короля Фердинанда в Неаполе, а король – родной брат испанского монарха Карла IV. Братья обменивались письмами, в которых страх перед французами и в строках, и между строк.

Карл-то ведь совсем недавно был союзником англичан, они вместе воевали в Тулоне. Но иногда времена меняются очень быстро. Что творит этот генерал Бонапарт в Италии?! О, что он там только не творит! Сказать бы «чудеса», да чудеса какие-то уж очень страшные. Страх – один из сильнейших стимулов. Альянс с англичанами? А разве они смогут защитить нас от этих «босоногих орд», которые сокрушают все на своем пути? Короли-братья напуганы, союз с Англией уже совсем не кажется им хорошей идеей, скорее наоборот.

В общем, «страха в чернилах» уже накопилось достаточно, и одно из писем попало в руки леди Гамильтон. Как? Не столь уж и важно. Эмма быстро переправила послание в Лондон, ее соотечественники закипели от возмущения. «Благородные доны» оказались не такими уж и благородными, как считали англичане.

Испанцы объявлять войну не торопились, но то, что она обязательно будет, понимали все. Ситуация совсем не из приятных. Не то чтобы выбор между расстрелом и повешением, но что-то похожее.

Оставаться у итальянского побережья и удерживать с огромным трудом завоеванные острова – опасно. Воевать на море англичане смогут, только вся «суша» скоро станет французской. Ни поддержки, ни возможностей для ремонта кораблей… Ничего, одним словом. Дать испанскому флоту лучше подготовиться, да еще и в перспективе объединиться с французским, а подобное уже не кажется невероятным? Тоже нехорошо.

Из двух зол выбрали третье. Джервису приказали… отступить к Гибралтару. Нельсон пишет Фанни: «Мы готовимся покинуть Средиземное море, и я все никак не могу с этим смириться. Видимо, правительство недооценивает наш флот, а ведь ему по силам очень многое! Как бы страстно я ни желал увидеть Англию, я, посыпав голову пеплом, плачу над этим приказом. Для Англии, чей флот мог сразиться со всем миром, это просто позор. Я видел разные флоты, но ни в одном из них не было таких офицеров и матросов, как у сэра Джона Джервиса. С таким командующим мы могли бы прославиться!»

Скоро начнутся и причитания: как он от всего устал, как хочет поселиться в небольшом коттедже в Норфолке. Про награды, которые обошли его стороной… А ведь до момента, когда награды найдут героя, осталось всего ничего.

Можно лишь представить себе душевные терзания Нельсона, когда он, скажем, эвакуировал англичан с Корсики. Он ведь здесь чуть глаз не потерял в боях! Однако приказ есть приказ. Приказ отдаст адмирал Джервис, который и сам был не