XVII и XVIII вв. на Востоке не были периодами созидания. Культура Китая была шаблонной, стереотипной при Цинах. На юго-востоке Азии древняя индийская культура была в значительной мере уничтожена исламом, и позже ей угрожала опасность со стороны европейцев.

Маньчжурские императоры опровергали любые обвинения в варварстве, показав чудеса эрудиции и образованности. Цяньлун написал триста томов поэзии — по два стихотворения в каждый день своего правления. В целях стандартизации классических текстов и обеспечения моделями красивой каллиграфии были высечены и демонстрировались сотни табличек. Канси организовал создание шестидесятитрехтомного филологического словаря, и его внук собрал имперскую библиотеку рукописей в 36 тысяч томов. Не менее 171 тысячи томов энциклопедического характера были подготовлены под императорским контролем. При этом руководствовались не чисто научными интересами, потому что придворные писцы опускали в пересмотренных изданиях любые намеки на неуважение к маньчжурам и цензоры — всю современную «опасную мысль».

Оригинальность поддерживалась в области формы, но не мысли: работы успешно сдавших экзамены чиновников чаще всего содержали литературные метафоры, акростихи и палиндромы. Драма, популярная среди масс, была менее высокопарной и формальной. Роман «Сон в красном тереме» считается единственным вкладом эпохи Цин в мировую литературу.

Живопись была в почете при дворе — ею занимался регулярно после обеда разносторонний Цяньлун, — но не была разработана новая техника, которая имела бы успех.[152] Только в керамике при династии Цин был достигнут высокий уровень мастерства. Цины унаследовали от Минов фарфоровые мастерские в Цзиндэчжэне, чьи печи каждый год поставляли императорскому двору столовые сервизы, вазы и урны. Фарфоровые изделия образуют основу многих сегодняшних великолепных коллекций. В особенности восхищение вызывают зеленая глазурованная керамика периода Канси и темно-красная керамика Цяньлуна. Ранее ремесленники обнаружили секрет глазури нескольких цветов. В маньчжурские времена использовался почти каждый тон и оттенок. Фарфор, названный соответственно china, стал лучшим экспортным товаром Срединного царства и, возможно, наиболее ценимым предметом искусства на земле. Корейская фарфоровая промышленность была разрушена японскими воинами Хидэёси. Сиам до 1525 г. производил серовато-зеленую керамику великолепного качества. Но ничто не могло поспорить с изделиями Цзиндэчжэна. Для развития индустрии требовались дорогостоящие и длительные исследования и крупные постоянные инвестиции, а это было возможно только при стабильном обществе.[153]

Пекинский двор поддерживал все виды ремесел: в зале искусств, построенном Канси, трудились часовщики, печатники, каллиграфы и астрономы. Резьба по дереву достигла высокого уровня везде в Восточной Азии, хотя китайцы превосходили всех в работе по слоновой кости и жадеиту. Из бронзы отливали не только огромные храмовые колокола, но также зеркала, жаровни и кухонные чаши, использовавшиеся в домах представителей «среднего класса». Филигранной работой из высококачественного серебра занимались и цивилизованные ремесленники, и члены примитивных племен, таких как мяо и келантанские малайцы.

С точки зрения императора и его Совета по церемониям, «практическое» научное значение имели метеорология и астрономия, поскольку те укрепляли престиж Сына Неба. Простое экспериментирование поощрялось слабо, и на Востоке развивали лишь промышленную технологию, чтобы вовремя защититься от Запада.

В архитектуре появилось мало новых элементов. Ее движущей силой по-прежнему была религия. Наиболее распространенной формой была пагода, созданная в Индии для защиты священных реликвий, но модифицированная в Китае с целью оказания благотворного, позитивного влияния ян. У китайских пагод многочисленные узкие крыши, часто украшенные ветровыми колокольчиками и охранительными демонами. Они построены из кирпича, а в Японии — из дерева. В 1800 г. в Китае насчитывалось 70 тысяч пагод, самая красивая из них — фарфоровая пагода в Нанкине.[154]

Хинаянские пагоды в Юго-Восточной Азии представляли собой округлую конструкцию без оконных проёмов с остроконечным шпилем; расходящиеся от шпиля концентрические уступы с закруглёнными краями изящно ниспадали к коническому основанию.[155] Монархи и богатые филантропы строили пагоды, чтобы заслужить почет и уважение. В заброшенных столицах — Пагане, Пегу, Аюттхаи — тысячи шпилей разрушились, их заменило множество пагод в Бангкоке и Мандалае.[156] С ослаблением набожности строительство пагод замедлялось, хотя сооружение самого дорогостоящего храма Шведагон было завершено в XIX в. Эта «пирамида огня», возвышающаяся на высоте 370 футов (113 м) над парком в Рангуне, остается прекраснейшим зданием в Бирме.

Западное влияние сказалось на летнем дворце Юань-мин-юань около Пекина, спроектированном архитекторами-иезуитами в итальянском стиле. Здания в Запретном городе стали образцом, которым так же восхищаются, как бурбонскими дворцами в Версале. Грандиозный проект — палата для приемов, по обеим сторонам которой располагались офисы правительственных советов, декоративные озера, окруженные лесистыми холмами, летние дома на острове, на который можно было попасть по мраморным мостам, павильоны поэзии и извилистые водные пути — был скопирован в Мукдене, Сеуле и Хюэ. После того как «Великая чистая династия» (то есть маньчжурская династия. — Пер.) пала, монархи в своем маленьком дворе Аннама продолжали совершать величественные церемонии, умоляя Небо о содействии и молясь небесным силам о даровании плодородия и мира.