Первый рынок только-только образовался за городской стеной и являл собой обычную барахолку с несколькими рядами старья. Оно было разложено прямо на земле. Какой-то гражданин, обозрев это зрелище с высоты обломка городской стены, воскликнул: «Что сказать? Люди копошатся в старье словно блохи. Блошиный рынок».

Тогда, в 1880 г., парижские власти решили избавиться от немалой армии старьевщиков и тряпичников, бродивших ночами по городским помойкам. Копаясь в хламе, иногда они выуживали более-менее стоящие вещи, которые перепродавали на местных рынках. Считалось, что старьевщики не чураются и краденого. Власти выселили их за городскую стену, но те не разбрелись. Они по-прежнему занимались своим ремеслом и продавали находки уже на своем специальном рынке-развале. Постепенно стали превращаться в торговцев антиквариата. Датой рождения первого «блошиного рынка» принято считать 1885 г., именно тогда парижские власти предприняли первые шаги по благоустройству этих рынков. Улицы замостили, построили тротуары…

Едва Николай закончил, словоохотливый Никита принялся рассказывать об интересных находках, потом в разговор включился Вадим. Он вытащил из корзины совершенно уникальные старинные ножницы стоимостью один евро.

Антон подошел к Виктории. После того, как она вернулась из города, ни словом не обмолвилась с Антоном. Она суетилась, активно помогала Вадиму. Антон с ужасом понял, что Виктория, действительно, равнодушна к нему. Она так быстро и легко отодвинула его, а еще буквально несколько дней назад лежала в его объятьях. Неужели он опять наступил на те же грабли?

— Тошенька, — Корецкая заметила его, но тут же отвернулась.

— Антон, — Ксения позвала молодого человека. Он замешкался, все еще стоял возле Виктории.

— Иди же! — через плечо бросила она. — Тебя зовет такая красивая девушка, не заставляй её ждать, это невежливо.

Глава 29

Никита подошел к стеллажу, увидел на нем гитару. Шестиструнка… Кажется, что это было совсем недавно, аккорды, дворовые песни, мечты о публике.

— Вадим, ты не разучился? — Никита снял инструмент со стеллажа, коснулся струн. — По крайней мере, пыли на ней нет.

Вадим засмеялся, тут же признался, что так и не овладел искусством и до сих пор тешит себя мыслью, что найдет время для занятий. Оказалось, что первым аккордам его научил Фертовский. Да, он тоже бренчал на гитаре, даже носил длинные волосы и жуткие оранжевые брюки.

Надя с удивлением узнала об этом. Фертовский хипповал? Не может быть! Такой разумный, сдержанный. Разве в нем мог жить бунтарь? Андреева повернулась к Николаю и опять заметила его смущение. Длинные волосы, оранжевые брюки? Веселая картина.

— Николя, рискнешь? — спросил Никита.

— Нет, я поберегу Ваши уши, — он так быстро отказался, что стало ясно: упрашивать бесполезно.

Виктория лукаво посмотрела на подругу. Надя знаками показывала ей молчать, даже угрожала. Но все напрасно. Корецкая никогда не останавливалась, что касалось ее задумок и интриг. Надя сегодня должна одержать победу, на кону не битва — война!

— Я знаю одного прекрасного, но очень скромного гитариста, — Корецкая взяла инструмент из рук Никиты, струны издали торжественный звук, словно одобрили её слова. Гитара была старая, потертая, гриф темный. Сколько же мелодий она спела за свой век? Сколько раз ее касались пальцы? Умелые, талантливые, бездарные, просто начинающие осваивать ремесло, создающее музыку. Гитара вздыхала, жаловалась, испытывала радость и нежность, она любила вместе со своим партнером, она была готова маршировать или пускаться в пляс испанских мелодий, она верила в волшебство ночных серенад и изо всех сил пыталась помочь несчастной любви. Она становилась ласковой и покорной в надежных руках.

Корецкая подошла к Надежде, протянула гитару.

— Пожалуйста, сыграй!

— Виктория, это нечестно, — попыталась возразить Андреева, обвела взглядом присутствующих. На их лицах изумление. Только Вадим улыбался, выглядел счастливым. Николай прикрыл рот рукой, интересно, о чем он думал в тот момент?

— Фертовский так смотрит на тебя сегодня, — шепнула Виктория, — докажи этому человеку, что он ошибался, сведи его с ума, вскружи голову.

Надя поняла, что Виктория будит в ней тщеславие, непреодолимое желание нравиться, покорять. Виктория, как змей, нашептывала соблазны. С другой стороны, нет ничего зазорного, если человек сыграет на гитаре вовсе не для того, чтобы вскружить кому-то голову, а просто для удовольствия.

— Хорошо, — наконец согласилась Надежда, взяла гитару, села на краешек стула. Погладила ладонью инструмент, словно приласкала. Пришлось немного подтянуть струны. Надя поставила гитару на одно колено, смахнула с лица непослушный локон волос.

Под лаской плюшевого пледа

Вчерашний вызываю сон.

Что это было? — Чья победа? —

Кто побежден?..

В том поединке своеволий

Кто, в чьей руке был только мяч?

Чье сердце — Ваше ли, мое ли

Летело вскачь?…

И все-таки — что ж это было?

Чего так хочется и жаль?

Так и не знаю: победила ль?

Побеждена ль?3

Несколько мгновений стояла удивительная тишина. Казалось, в воздухе еще слышны последние аккорды гитары и голос. Замечательный голос! Безупречное звучание нот, каждая наполнена чувствами, теплые переливы мелодии, тревожащей женское сердце.

— Браво, Наденька! — Никита отреагировал быстрее всех. Он прекрасно разбирался в том, что касалось настоящий дарований, профессия обязывала. Он подошел к Андреевой, поцеловал ей руку. Все остальные зааплодировали и попросили на «бис!». Надя улыбнулась, убрала гитару и отказалась петь. На сегодня триумфа достаточно, голова может закружиться с непривычки.

Вадим разлил вино по бокалам.

— Я получил истинное удовольствие! — он подошел с двумя бокалами к Наде. За весь вечер никак не мог к ней пробиться. Протянул бокал. — Не знал, что у тебя такой чудесный голос, потрясающие вокальные данные. Наденька, мне кажется, чем больше я тебя узнаю, тем больше убеждаюсь в одном…

— Вадим, все хотят танцевать, — неожиданно появилась Виктория. — Организуем музыку?

Сегодня, во всем помогая Вадиму, она невольно выступала в роли хозяйки.

— Да, конечно, — Вадим посмотрел на Надю, коснулся ее бокала. — Мы еще поговорим. У нас есть время, у нас впереди целая жизнь.

Как только зазвучали первые ноты медленной мелодии, Надя горестно вздохнула. Ну, не любила она медленные композиции! Они всегда напоминали о безрадостной юности толстой девочки-неудачницы. Она поэтому и перестала ходить на танцевальные мероприятия, она поэтому так и не научилась танцевать. Это подтвердил и Миша, как-то раз он прямо и без околичностей заявил, что Надежде видимо не дано научиться красиво двигаться. Удивительно, как иногда правда бывает убийственна!

— Можно Вас пригласить? — Андреева глазам своим не поверила: перед ней стоял Фертовский. До этого она ни разу не видела, чтобы он с кем-то танцевал. Предпочитал лишь наблюдать. Она настолько опешила, что не придумала причины отказа, кивнула и в тот же миг почувствовала его руку на своей талии. Другой рукой он мягко коснулся ее ладони