– Что ж, – сказала мне матушка, – пора переименовать гостиную в «комнату Ори».

Мы с Исэй осторожно покидаем воспоминание. Ее ладонь все еще прижата к моей щеке. Она улыбается.

Я помогаю ей держаться.

Но что будет, когда я больше не смогу?

СИЗИ

Посадка на Огру просто убийственна.

Потребовалось некоторое время (и осторожное воздействие моим токодаром), чтобы убедить Исэй отправить меня на мирные переговоры с шотетскими диссидентами. Нам необходимо объединиться, чтобы свергнуть Лазмета. Диссиденты нам не враги. Их цели совпадают с нашими.

Мои слова не сразу убедили Исэй. Да и сейчас она все еще была настроена скептически, но по крайней мере позволила мне разобраться в ситуации.

Спустя семь дней после нападения на Воа канцлер обеспечивает мне место на судне, доставляющем продукты питания на Огру. Мое кресло зажато между громадным ящиком с фруктами, выведенными в лаборатории Отира, и холодильником, забитым трелльской птицей. Экипаж тоже с Треллы и общается на не знакомом мне языке – потому я не могу поддержать их шутки. Еще трелльский настолько монотонный, что я даже не могу вообразить, что слушаю музыку. Они то и дело улыбаются мне, так что я понимаю – они не против моей компании. Ничего удивительного. Никто не бывает против моего присутствия, даже если не совсем понимает почему.

Вдруг капитан корабля – широкий в плечах и бедрах мужчина с пучком волос, торчащим из-под ворота рубахи, – обращается ко мне на ломаном отирианском:

– Пристегнись! Сейчас же!

Возможно, оно и к лучшему, что никто не предупредил меня о том, что нас ждет. Потому что я могла бы заставить их развернуть корабль.

Все огни на судне мгновенно гаснут, и я начинаю кричать. Я кричу в темноте. Я задыхаюсь и уверена, что на корабле кончается кислород и что я умру прямо рядом с мясной кучей. Я с такой силой вцепилась в ремни, что мои руки онемели. А может, причина тому – страх. В последнюю очередь я задумываюсь о том, что никогда больше не поговорю с мамой.

Свет вновь загорается, и меня подхватывает гравитация. Весь экипаж глазеет на меня так, будто у меня появился третий глаз. Они смеются. Я стараюсь присоединиться к ним, но на самом деле обеспокоена лишь тем, как восстановить дыхание.

Вскоре мы стоим на огрианской земле.

– И-и-ис-са, – во второй раз протягивает огрианская женщина, поскольку в первый раз я не расслышала.

Исса сопровождает меня по пути к диссидентам. Мы плывем на узенькой лодке, которая, как нож, прорезает водную гладь, испещренную светящимися полосами. Она говорит на отирианском так, будто бобы пересчитывает – выдает слова по одному. Тем не менее отирианский – единственный язык, на котором мы можем общаться друг с другом, так что до прибытия на сушу мы обмениваемся чепухой.

Исса ведет меня по бугристым улочкам поселения, в котором бок о бок живут шотеты с огрианцами. По пути огрианка все мне показывает – прилавок из полированного камня, который ей нравится; место, где покупает продукты; крошечных резных кукол, являвшихся ей в детстве в ночных кошмарах. Исса не объясняет только, как они понимают, когда наступает ночь. Когда она размахивает руками, светящиеся браслеты на ее запястье бьются друг о друга.

– Кто из них твой брат? – спрашивает Исса.

– Такой высоченный и светлокожий – прям как вы. Он прилетел с Кайрой Ноавек.

– Ах! Такой тяжелый?

– Тяжелый? – в смятении спрашиваю я. – Нет, он худой.

– Нет-нет. Не тяжелое тело. Он несет тяжесть. Не могу подобрать слова.

– А-а.

Я никогда не думала так о брате. Высокорослый беспощадный человек, которому удалось вырваться из захваченного госпиталя Шиссы и тюрьмы под амфитеатром, совершенно не выглядел отягощенным чем-либо. Наоборот, он казался легче и ловчее остальных. Возможно, я просто не могу его на самом деле понять. Когда не знаешь человека всю жизнь, видишь его иначе. Как Исса.

– Я отведу вас туда, где они собираются, – говорит огрианка. – Может, он там, а может, и нет.

– Отлично. Спасибо, – отвечаю я.

Исса ведет меня к старому складу, облицовка которого покрыта трещинами. Над дверью прибита табличка с надписью, которую я не могу прочитать. Должно быть, на шотетском.

Внутри заведение определенно похоже на шотетское. Все, как меня учили. Столы сдвинуты к стенам, а люди сидят либо за ними, либо прямо на них, по кругу.

Когда мы входим внутрь, все собравшиеся ритмично стучат по столам – так громко, что сначала я замечаю лишь это. А уже после обращаю внимание на то, что происходит в центре.

Волосы Кайры Ноавек убраны в длинный хвост. Она кидается всем телом на гигантского человека. Она изящна и сильна, словно кинжал, брошенный умелой рукой. Мужчина и впрямь огромный, раз девушка с таким телосложением выглядит рядом с ним утонченной. Он ловит ее и через плечо отшвыривает от себя.

Кайра грохается на пол. Он покрыт матами, но выглядит достаточно твердым, чтобы было больно. Я начинаю задыхаться. Но она уже переворачивается, будто ее тело сделано из резины, и скалится со знакомой мне свирепостью в глазах. Так Кайра смотрела на Ризека Ноавека перед тем, как он содрал кожу с ее черепа. Так же глядела и Исэй, прежде чем совершить убийство.

Кайра снова рыча бросается на гиганта под рев толпы.

На моих глазах она ускоряется и становится все решительнее. Кажется, ее напор выбивает оппонента из колеи. Он не знает, куда смотреть или как блокировать ее, хотя девушка и не причиняет ему большого вреда. Кайра пытается схватить его, но здоровяк ее ловит, захватывая так, что она обвивается вокруг его шеи, как ожерелье. Вдруг Кайра зажимает шею соперника ногами, и он начинает задыхаться.

Мужчина хлопает Кайру по ноге, и она ослабляет хватку, сползая на землю. Толпа ревет и отходит, чтобы глотнуть воды из трубы у подоконника.

– Теперь они без конца этим занимаются, – объясняет Исса. – Цель мне не совсем ясна. Неужто они намерены сражаться с тувенцами один на один?

Кайра замечает меня. Искры в ее глазах затухают.

Когда Кайра подходит ко мне близко, я замечаю синяки и царапины на ее обнаженных руках, вероятно, полученные в боях.

Исса заслоняет меня плечом.

– Меня просили обеспечивать безопасность мисс Керезет, – говорит Кайре Исса. – Прошу, не усложняйте мне задачу.

Кайра останавливается на расстоянии плевка от меня. И на тик мне кажется, что это она и собирается сделать: плюнуть в меня. Но она лишь спрашивает: