– Останься. Ремингтон, останься со мной. Будь моим пленником. Обещаю, что буду заботиться о тебе с утра до ночи и с ночи до утра.

Он рассмеялся густым мужским смехом, глядя на меня своими пронзительными голубыми глазами, а затем с неподдельным интересом оглядел мое жилище. И я почувствовала, как рой бабочек запорхал внутри меня от восторга. О боже! Ему и правда не все равно, где я живу. Я так люблю его, что мне становится больно, ведь это последние наши минуты!

– Давай я проведу для тебя небольшую экскурсию, но только потом ты сразу же унесешь отсюда свою прекрасную задницу, – предупредила я его.

Он ухмыльнулся.

– Что ж, покажи мне логово моей женщины.

Он прошел в квартиру, не выпуская меня из рук, а я принялась знакомить его со своим пестрым ярким жилищем.

– Это моя гостиная, ее декорировала Мелани. Она и в самом деле изумительная, правда? Это ее эклектичный стиль. О Мелани писали в некоторых местных газетах, но, конечно, она мечтает, чтобы о ней упомянули в популярных журналах по архитектурным и дизайнерским проектам. Правда, Пандора, другая моя подруга, говорит, что у нее больше шансов попасть в Playboy. Они обе дизайнеры и конкуренты, поэтому и любят подкалывать друг к друга.

Он подмигнул мне, и по моему телу побежали мурашки, сосредоточившись почему-то на животе и вызвав там нестерпимое покалывание. Я кое-как справилась с этим и махнула на дверь.

– А там у меня кухня. Маленькая, правда, но мне одной хватает. А вон та дверь ведет в мою спальню.

Он сразу же направился туда – ну кто бы сомневался! – усадил меня на кровать, а затем принялся оглядываться вокруг с немым изумлением. Я постаралась тоже посмотреть на все это его глазами – так, словно вижу впервые. Обстановка очень простая, стены в спокойных пастельных тонах, по ним развешены черно-белые фотографии спортсменов – в основном крупные планы разных мышц. На одной из стен фотографии Мелани, Пандоры, Кайла и некоторых других моих друзей, а также мои собственные. Еще две большие таблицы, с перечнем углеводов, белков и полезных жиров. И цитата в рамке, которую дала мне Мелани: «Чемпион – тот, кто снова поднимается, даже когда не может. Джек Демпси». Она подарила плакат мне, когда я повредила колено и пребывала в жуткой депрессии. И я постаралась последовать этому совету.

А теперь рядом со мной такой чемпион. Я вижу его каждый день.

Реми подошел к стене с моими фотографиями и принялся рассматривать одну из них – ту, на которой я пересекаю финишную черту – с номером 06 на груди. А потом поднял руку и провел большим пальцем по моему лицу на снимке.

– Вы только посмотрите на нее, – сказал он с едва скрываемой мужской гордостью, и я сама не поняла, как соскочила с кровати и успела подойти к нему совсем близко, пока он не развернулся, оказавшись лицом к лицу со мной.

Он подхватил меня на руки и отнес обратно на кровать.

– Я же просил держаться от меня подальше, – с упреком сказал он, заправляя несколько выбившихся прядей волос мне за ухо.

– Я стараюсь. Просто совсем забыла. Привычка, ничего не поделаешь. – Я откинулась назад, прислоняясь к спинке кровати, и притянула его к себе.

– Ты должен уйти прямо сейчас, или я уже никуда тебя не отпущу, – прошептала я ему на ухо.

Он крепко прижал меня к себе на мгновение. А потом его сильные, крепкие руки плотно обхватили мою талию, он чуть отстранился и, наклонившись ко мне, поцеловал мне шею, втягивая в себя мой запах. Он никогда так много не обнюхивал меня, как в последние два часа. Вот и теперь он медленно и глубоко вдыхал мой аромат, затем так же медленно облизывал мне шею за ухом и мочку уха, пока я не почувствовала, что его ласки пронизывают меня до самого лона.

– Теперь, когда ты скажешь мне, что лежишь в постели, я буду представлять себе вот это, – пробормотал он, поднимая голову.

Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и, не желая усугублять ситуацию, поспешно кивнула, хотя и понимала, что ни за что на свете мне не удастся ничего от него скрыть.

Так и есть. Его глаза впились в мои, полные слез, и он отстранился.

– Я скоро вернусь, – прошептал он, поглаживая мою щеку своей большой шершавой ладонью, и я ненавидела себя за слезу, скатившуюся на нее. Он медленно улыбнулся мне, но улыбка не затронула его глаз. – Я очень скоро буду здесь с тобой снова, – повторил он.

– Знаю. – Я с досадой вытерла мокрую щеку, взяла обеими руками его руку и прижалась губами к его ладони, а затем согнула его пальцы в кулак, так, чтобы, хочет он того или нет, но мой поцелуй остался с ним. – Я буду ждать тебя.

– Черт возьми… иди ко мне. – Он снова сжал меня в объятиях, и все мои попытки сохранять спокойствие пошли псу под хвост, шлюз открылся, и я начала рыдать, заливая слезами его рубашку.

– Все будет хорошо.

Он беспомощно гладил меня по спине, сотрясающейся от мучительных рыданий. Все будет хорошо… я слышала его успокаивающие слова, но не верила ему. Ничего не хорошо! Да и как все может быть хорошо, если меня не будет рядом, когда я ему так необходима, а он необходим мне. У него опять может наступить «черный» момент, и Пит снова засадит ему в шею это дерьмо. Что-то может пойти не так во время боя, и они не скажут мне об этом, потому что не захотят тревожить меня, боясь, что я могу потерять ребенка. Я чувствовала себя сейчас слабой и беспомощной, в то время как больше всего в жизни мне хотелось быть сильной и независимой. Но я глубоко и бесповоротно влюбилась. И теперь мною руководила одна только любовь – любовь к человеку, голос которого звучал для меня громом, когда он всего лишь что-то шептал мне на ухо, человеку, который пах мылом, им самим и соленым безбрежным океаном и который держал меня в самых сильных и надежных объятиях на свете. Когда эти объятия исчезнут, весь мой мир исчезнет вместе с ними.

– Тебе нужно идти, – сказала я, часто, прерывисто дыша, и попыталась оттолкнуть его. Но он лишь сильнее обнял меня, и, прижавшись лбами, мы шумно вдыхали запах друг друга.

Нам не нужно было сейчас ничего говорить вслух. Слова «Я люблю тебя» звенели и искрились между нами, я слышала их всем своим существом, словно он кричал их мне.

Он поднес мою руку к губам, с жадностью поцеловал костяшки пальцев, потом обхватил мое лицо ладонями и стер текущие по щекам слезы большими пальцами.

– Ты в порядке, малышка-зажигалка?

– Буду в порядке. Все будет хорошо, – обещаю я.

Мой телефон в кармане завибрировал, и я дрожащей рукой достала его и прочитала сообщение.

– Мелани в пяти минутах езды отсюда, – мой голос сорвался. Мел знала, где я держу запасной ключ, и в любую минуту могла ворваться сюда, а Ремингтон… сейчас уйдет.

Он уйдет. Мои глаза снова затуманились слезами.

– Пожалуйста, уходи, не то я опять заплачу, – умоляюще прошептала я. Какая глупость, ведь я уже плакала как ребенок и выглядела, должно быть, дерьмово, впрочем, как и чувствовала себя. Он обхватил пальцами мою шею сзади и закрыл глаза.