мясо в одной из моих старых закопченных кастрюль, которые достались мне от родителей. Чаще всего на плите булькало именно это рагу, а иногда, если Дафна была в настроении, она добавляла к нему клецки. Той зимой она в основном и питалась этим густым мясным рагу.

– Это дешево и просто, – говорила Дафна, нарезая морковь так профессионально, что я подумала, не работала ли она когда-нибудь в ресторане. Дафна много времени проводила на кухне, в своем мешковатом джемпере с дырявыми манжетами, который, как я подозреваю, она вязала сама. Нарезая мясо, которое ей удавалось приобрести по дешевке у мясника, стояла возле разделочного столика на одной ноге, а вторую подгибала, как фламинго.

– О, у меня было столько разных работ за эти годы, – сказала Дафна в ответ на мой вопрос. – Чего я только не делала!

Даже тогда, в самом начале, когда все было хорошо, когда я не знала, что ждет меня впереди, что-то в Дафне интриговало меня. Не считая той первой ночи, мы, казалось, заключили негласное соглашение не говорить о нашем прошлом. Но я обнаружила, что хочу узнать о ней больше, понимая при этом, что, если загляну слишком глубоко, она может сделать то же самое со мной – а тогда откроются обстоятельства, которые могут подвергнуть нас опасности.

От чего или от кого бежала Дафна?

Но в то время, особенно в первые несколько недель, я чувствовала себя в большей безопасности, чем раньше, – ведь в доме появился еще один взрослый человек. Я чувствовала, что обо мне заботятся, и это было прекрасное, необычное чувство. То, чего я не чувствовала со времен Одри.

Стояла холодная зима. Наши окна в свинцовых переплетах были матовыми от конденсата, а на внутреннем стекле лежал тонкий слой инея. Каменный пол на кухне был холодным, как лед на катке, – мы чувствовали это даже сквозь теплые носки, – но в нашем маленьком коттедже было уютно: только мы втроем, вдали от посторонних людей. В безопасности.

* * *

Через несколько недель после переезда Дафны к нам, когда ты уже спала, а мы с ней сидели и смотрели по телевизору «От сердца к сердцу», она спросила, не хочу ли я пойти с ней в паб как-нибудь вечером. Я жила очень замкнуто, максимум общалась с Мелиссой на редких встречах «Женского сообщества» или когда помогала в местной церкви, пока ты была в игровой школе, – и даже тогда беспокоилась, не слишком ли я открываюсь, не становлюсь ли чересчур беспечной?

– Может, Джойс и Рой присмотрят за Лолли? – предложила Дафна. – Мы вернемся не очень поздно.

Джойс и Рой были славной пожилой парой, жившей по соседству в коттедже, похожем на наш, только крыша у них была не из дранки. Они любили тебя и иногда присматривали за тобой, когда я два раза в месяц посещала службу в церкви. Я доверяла им. Они не были сплетниками, не задавали слишком много вопросов; у них был единственный сын чуть младше меня, которого они редко видели, и не было внуков. Они дарили тебе подарки на дни рождения и Рождество – скакалки с раскрашенными вручную ручками, волчки и неваляшки, – а когда Джойс в своем палисаднике подрезала розы, она всегда оборачивалась, чтобы поздороваться, и ее лицо светлело, когда она видела тебя.

Мне было неудобно просить их присмотреть за тобой только ради того, чтобы я могла пойти в паб. Но Дафна была так воодушевлена перспективой, ее мелкие зубы сверкали в улыбке, волосы прядями ниспадали на плечи… Она была единственной знакомой мне женщиной моего возраста в деревне. Что плохого в том, чтобы пойти куда-нибудь на один вечер? Выпить немного и вести себя как нормальные женщины за тридцать, а не как две отшельницы?

Поэтому я решилась на это, а когда на следующий день попросила Джойс и Роя помочь, те с радостью согласились. Они пришли на следующий вечер – в пятницу – и принесли для тебя трубочку «Смарти», а я сказала, что ты можешь лечь спать немного позже, чтобы побыть с ними. Но на сердце у меня все равно было тяжело, когда я махала тебе на прощание. Ты стояла на пороге между Роем, одетым в коричневый кардиган с большими пуговицами, и Джойс, облаченной в цветастое платье; свет из прихожей лился на подъездную дорожку. А потом, когда Джойс закрыла входную дверь, нас окружила темнота. Воздух был настолько холодным, что наше дыхание превращалось в пар, а на земле сверкал иней. Мы держались друг за друга, чтобы не поскользнуться на склоне, спускаясь к деревне. Дафна была в своем бархатном пальто с аппликациями, черном поло и расклешенных бордовых брюках из вельвета, вокруг ее шеи был намотан длинный шарф, а я переоделась в длинное платье в цветочек и сапоги, натянув поверх толстую овчинную дубленку, которую купила в благотворительном магазине пять лет назад. Я старалась не волноваться о том, что мы вдвоем в этой темноте, старалась не думать о том, что за нами могут наблюдать из-за живой изгороди, говорила себе, что никому не придет в голову искать меня в Беггарс-Нук. Вместо этого я пыталась сосредоточить внимание на Дафне, моей квартирантке, на женщине, которая – несмотря на все обещания, данные мною самой себе после изгнания Кей, – постепенно становилась мне другом.

– Ты уверена, что нормально ходить в «Олень и фазан», хотя ты там работаешь? – спросила я.

Дафна пожала плечами.

– А что такого? Там тепло. Там есть выпивка. И это избавляет нас от необходимости куда-то ехать.

Я ненавидела водить машину, хотя иногда, по необходимости, делала это. Но то, что мамин «Моррис Марина» был припаркован у коттеджа, давало мне дополнительное ощущение безопасности: в случае чего я смогу быстро удрать вместе с тобой.

Снаружи паб выглядел нарядно, словно на рождественской открытке. Дверной проем все еще обрамляли гирлянды, квадратные окна, обрамленные каменными плитками, запотели, но я различала силуэты людей, толпящихся внутри. Когда мы вошли, на нас обрушилась какофония шума и запах алкогольного перегара вперемешку с арахисом. Группа пожилых мужчин стояла в углу и играла в дартс, а на музыкальном автомате кто-то поставил «Don’t Bring Me Down» группы ELO. Когда мы вошли, из-за барной стойки выглянул Джоэл, хозяин заведения. Он доброжелательно улыбнулся мне, как всегда. Но когда заметил Дафну, лицо его слегка помрачнело. Мне стало интересно почему. Такое поведение меня насторожило, и я снова вспомнила, что не знаю Дафну по-настоящему. Я не могла ослабить бдительность. Это было утомительно – постоянно быть начеку, как