месте вдруг стали кристально ясны Грейс, тогда как Лэмбс-Кондюит вокруг растаяла: кофейная палатка с рядом молочников, обеденные стулья времен королевы Анны, выставленные перед антикварным магазином, цветы из теплицы, собирающие конденсат на рубиновых лепестках на прохладном январском воздухе.

– Что ж, нам лучше вернуть вас на работу, чтобы начать приготовления, – объявил лорд Баскин, возвращаясь к привычной беззаботности.

Встав, он протянул руку, и Грейс какое-то время неловко на нее смотрела, прежде чем сообразить, что он просто хочет взять ее кружку. Он быстро направился к кофейной палатке, будто зная, что она нуждается в спасении от этой ситуации. Грейс медленно поднялась с лавки, не понимая, что сейчас произошло. Могла ли она правда быть привлекательной для такого мужчины, как лорд Баскин? Она позволила этой мысли польстить себе, прежде чем та ее ужаснула.

Сама идея была во многом возмутительной. Если уж на то пошло, Грейс иногда гадала, мог ли граф – как многие мужчины, посещавшие магазин – интересоваться намного более пленительной Вивьен. Конечно, прежний вкус в женщинах был типичен для человека его класса. Бывшая жена лорда Баскина выделялась элегантностью на довоенном фото с пикника сотрудников – его мистер Даттон держал у себя в кабинете, как мог бы хранить семейный портрет. Ее тонкие, симметричные черты и высокие скулы выделялись на лице, подчеркнутом макияжем и профессионально уложенными волосами. На семейных фото с пляжа сильные, квадратные черты Грейс – достаточно привлекательные – казались в сравнении с ее обветренными и обожженными солнцем.

Но дело было не только в том, чтобы выглядеть соответствующе образу. У нее не было ничего общего с Джереми Баскином, титулованным пэром и разведенным мужчиной, который работал в магазине только потому, что хотел, а не из нужды. Он жил в состоянии постоянного ожидания – охоты на следующих выходных, следующего благотворительного бала, следующей памятной церемонии. Грейс же годами усердно отметала мысли об обещании будущего и о разочаровании прошлого. Вместо этого она оставалась сфокусированной исключительно на завтрашнем дне: на завтраке, на автобусной поездке, на одежде, которую забыла снять с веревки, отчего та намокла под дождем. Даже в самые мрачные моменты Грейс не задумывалась о возможности чего-то – или кого-то – еще.

Но что этот человек мог бы быть лордом Джереми Баскином, 11-м графом Баскином, никогда не приходило ей в голову, ни единожды, ни за что на свете.

Алек приглядывал за отделом художественной литературы через стеклянное окно в кабинет, пока Вивьен не вернулась с перерыва с чайной парой от «Лимож» в руках.

– Ты вкладываешь во все это большое количество усилий, – отметил он, пока она аккуратно убирала дорогую чашку и блюдце в буфет за столом мистера Даттона.

– Дело в мелочах, Алек. Ты же в курсе.

– Кстати, я почти забыл… – Сунув руку в карман брюк, Алек достал маленький предмет, обернутый в папиросную бумагу, и вложил ей в ладонь. – Я заказал гравировку.

Вивьен вздернула голову.

– Прости. – Алек поколебался, поняв невольную отсылку к ее часам. – Неловко выразился.

– Ожидаемо, – отрывисто сказала она. Она развернула маленькую латунную табличку с присоединенной к обратной стороне булавкой, затем посмотрела на него с любопытством и – ему не показалось? – почти нежностью.

– «Мисс Вивьен Лоури, управляющая», – вслух прочитала она.

– Я попросил Колворта через дорогу сделать ее для тебя.

Он не упомянул свою недавнюю поездку в Далвич и сопротивление мистера Даттона любому ее дальнейшему повышению по службе. Это сопротивление привело к тому, что Алек заказал табличку в начале недели, а также к тому, что ему все сложнее было следить за предприимчивыми усилиями Вивьен на работе. В то же время у Алека начало формироваться собственное видение магазина, которое, как он надеялся, вскоре сделает бесплодными решения мистера Даттона относительно Вивьен или кого-либо еще.

– Очень интересный ход с твоей стороны, Алек.

– Это не игра в шахматы, Вив.

– Разве? – Она одарила его редкой, но быстротечной улыбкой, прежде чем безэмоционально добавить: – Но мне придется снять ее, когда Даттон вернется.

– Просто наслаждайся ей пока. Кто знает, что случится.

Внимательно вслушиваясь в его туманные слова, она тут же вернулась к своей обычной подозрительности.

– Что тебе известно?

– Только то, что я навещал мистера Даттона в воскресенье, – ответил Алек, теперь аккуратно подбиравший слова. – Бедняга выглядел ужасно. Магазин может еще долго работать без него. Я подумал, что, учитывая обстоятельства, необходимо более формальное признание твоей новой должности.

Глаза Вивьен все еще были сощурены, но он видел, что чуть приметная довольная улыбка начинает изгибать ее губы. Он отвел глаза, когда она встретилась с ним взглядом.

– И все-таки как ты заполучила Дюморье? – быстро перевел он тему.

– Нас познакомила покупательница. Эллен Даблдей. Хорошая подруга леди Браунинг. – Вивьен замолкла, явно наслаждаясь выражением удивления на его лице. – Лучше бы тебе собраться с духом, Алек.

Глава девятнадцатая

Правило № 40

Мероприятия в магазине должны проводиться с крайней благопристойностью со стороны персонала, гостей и участников

– Я искренне не понимаю, какое это имеет отношение к вопросу.

Дафна Дюморье сидела в низком кресле на втором этаже «Книг Блумсбери», обращаясь к журналисту, стоящему перед ней с блокнотом и ручкой. На маленьком круглом столике рядом со знаменитой писательницей стояли чашечка и тарелочка от «Лимож». Весь Отдел истории был отдан под мероприятие, и мастер-мореход Скотт нехотя удалился в местный паб до конца дня.

Газетчик дождался, пока утихнет шелест разговоров, прежде чем снова заговорить.

– Критики поспорили бы, что признаки жанра – загадочный дом, угрожающие пейзажи, привлекательный, но не заслуживающий доверия мужчина – уменьшают ценность текста в плане новаторства и, скажем так, психологического проникновения.

– Но что это дает в плане истории?.. – Дюморье протянула последнее слово в едва скрытом раздражении.

Была половина второго четверга, и известная нелюбовью к публичности автор «Ребекки» и «Французовой бухты» сидела перед состоящей большей частью из женщин толпой на складных деревянных стульчиках с некоторыми стоящими позади них журналистами-мужчинами. Вивьен была в восторге, когда Эви упомянула шапочное знакомство с кем-то из лондонского театрального сообщества, кто мог бы бесплатно предоставить места для сидения. Вивьен не стала устраивать допрос об этих удивительных связях. Персонал «Книг Блумсбери» быстро узнал, что мисс Стоун не готова была делиться информацией о себе без крайней необходимости.

– Роман как форма существует не только в сюжете, – настоял журналист. – Некоторые поспорили бы, что избыточный акцент на антураже и пейзаже и на использовании фантастических идей вроде снов или видений для создания напряжения…

Дюморье чуть наклонилась вперед и сплела пальцы рук на коленях.

– Полагаю, слово, которое вы не можете подобрать, – готический.