Эола развернула покрывало, легко встряхнула им в воздухе. На полотне взмахнули крыльями какие-то невиданные птицы. На таком расстояние он не смог определить, что за пернатые были вытканы умелыми ткачихами, и накинула на голову. Еще мгновение и Эолы не стало, будто бы никогда и не было.

Аби бессильно опустил руки. Худшей пытки Аглая придумать не могла. Он не сомневался, ведьма специально восстановила всю картину событий. Но и этого ей показалось мало. Служительница Гекаты, дабы усилить страдания смертного, принялась восстанавливать по кусочкам его собственную жизнь. Ту, в которой уже не было Эолы. Особенно часто, с нескрываемым наслаждением, Аглая показывала эпизоды из детства Лидии. Вот молодой папаша берет ее на руки. Малютка только что появилась на свет и яростно кричит, извещая мир о своем рождении.

А вот девочка несется по дворцу, что-то радостно лепеча. Длинное платье путается в ногах и Лидия постоянно падает. Аби подхватывает ее на руки и подбрасывает вверх. Дочка заливисто хохочет. Он с восторгом смотрит ей в лицо и не сомневается — подобной красавицы еще не рождалось! Теперь она взрослая девушка, с черными глазами, такими же, как у ее матери и отца…

Это было последним, что ему удалось рассмотреть.

В процесс вмешалась Хорала. Она по привычке хлопнула царя по плечу и тот, будто только вчера это случилось, оказался в том страшном дне, когда пропала дочь.

— Где Лидия? — грозно поинтересовался за завтраком у супруги Аби. Почему я не вижу за столом уже два дня?

Деянира сделала попытку отвлечь его внимание и постаралась перевести разговор на другую тему. Аби не стал слушать пустую болтовню и повторил:

— Я, кажется, задал конкретный вопрос, — в голосе зазвучал металл, — и требую конкретный ответ!

Жена судорожно сглотнула воздух. Целая гамма чувств отразилась на полном круглом лице, которое с годами стало покрываться сетью морщинок. Да и волосы со временем потеряли блеск и стали заметно реже. Никакие притирания не могли остановить процесс выпадания. Кроме того в них стала появляться седина.

Было заметно, женщина думала, как лучше поступить: сказать правду или же придумать невероятную историю. В итоге она выбрала первое, слегка срывающим голосом сообщила:

— Господин мой, не изволь гневаться, а изволь выслушать. Позавчера по полудню Лидия ушла со своим женихом Ипполитом прогуляться и до сих пор не вернулась. Я отправила слуг в его усадьбу узнать, что произошло, только там никого не обнаружили ни одной живой души.

— Разве я не приказывал тебе, — загремел, вышедший из себя, Аби, — запретить все эти прогулки и встречи до той поры, пока не сыграем свадьбы? Разве я не говорил тебе, — голос царя набирал силу и ударял в уши, — порядочные девушки сидят на женской половине и не выходят оттуда до тех пор, пока им не даст разрешения отец?

Деянира, в годами она стала невероятно толстой, быстро-быстро заморгала глазами и приготовилась пустить слезу как делала в подобных ситуациях, но Аби с размаху ударил кулаком по столу. Обиженное дерево в ответ жалобно затрещало.

— Ипполит, — едва слышно пролепетала Деянира, — сын достойных родителей, он богат и знатен и не позволит себе ничего дурного по отношению к нашей дочери!

— Тогда ответь мне, куда исчез сын порядочных родителей? И где, я тебя спрашиваю, моя дочь? Почему я узнаю об этом позже всех?

Грозная царица в страхе вобрала в голову в плечи и суетливо принялась убирать посуду со стола, совершенно позабыв о том, что подобную грязную работу положено выполнять только рабам, а не царской жене.

— Вон, — орал разъяренный супруг, — вон из моего дворца! Без дочери сюда не возвращайся!

И, что есть сил, принялся выталкивать Деяниру. Та в свою очередь начала сопротивляться и уцепилась руками за дверную притолоку. Однако, вскоре поняв безуспешность своих попыток, громко зарыдала. Слуги, привыкшие к подобным разборкам, не придали происходившему никого значения.

Скандалы на царской половине случились довольно часто, и они уже никого не удивляли. После смерти старой царицы жизнь во дворце стала просто невыносимой. Прежде Феодоре своим авторитетом кое-как удавалось удерживать покой в семье сына. Но с каждым годом делать это делалось все труднее. Она все чаще и чаще сокрушенно качала головой, когда Деянира прибегала к ней и, прижавшись к плечу, жалобно пищала:

— Он опять ночью шептал ее имя!

Сам Аби находился в постоянных раздумьях: кто это женщина, которая так часто приходит к нему во сне? Какое отношение она имеет к нему и как ее зовут? Эгесихора, Лаодика, Аглая? А может быть Эола? Что связывает его с ней?

В те ночи, когда Аби видел во сне Эолу, печаль охватывала Деяниру, и женщина, как прежде в молодости, когда мечтала занять место царицы, без цели слонялась по дворцу, скорбно поджав губы, все еще не потерявшие свежести. Впрочем, и в обычные дни делать ей было нечего. Женщину мало волновали дела государства и собственного двора. Единственное, что ей доставляло удовольствие, так это собирать сплетни о своих соседях.

В конце концов, после всех оргий, воинских баталий и измен Аби возвращался в ее объятия. Для этого требовалось сделать совсем немного — выбрать удобный момент и накапать в бокал приворотного зелья. Деянира могла продолжать и дальше спокойно есть, спать и толстеть, не замечая при этом, что жидкость в заветном пузырьке убывает с потрясающей скоростью, а спокойнее на сердце не становится. Порой она ловила себя на мысли, что тот купец попался на пути не случайно. Не помочь он ей хотел, а отомстить царской семье…

Горькой оказалась судьба и самой Феодоры, посчитавшей себя выше богов. С годами с ней стали происходить довольно странные вещи. Поначалу она потеряла интерес к драгоценностям, обманом, полученным у Эолы. Первое время царица постоянно одевала их на разные торжества и праздники. Однако одно ожерелье она старалась никогда не одевать. Это касалось золотого ожерелья с изумрудами по цвету сильно напоминающими глаза пропавшей невестки. Следовательно, от него требовалось избавиться.

Уж что она с ним только не делала: в храм бога Аида отправляла, в качестве дара соседнему царю преподносила, в землю закапывала, в ущелье сбрасывала… Все бесполезно. Оно вновь и вновь возвращалось обратно. Феодору это сводило с ума. Ей почему-то казалось, что злые духи вселились в каменья и посмеиваются над ней. Впрочем, тут было чему поверить. Самоцветы, и, верно, жили будто бы своей жизнью.

Даже Аби всегда занятый своими мыслями и делами государства и тот вдруг стал замечать изумруды ведут себя необычно. В один из вечеров, проходя мимо сокровищницы, явственно услышал, как они тихо переговариваются друг с другом, рассуждая над тем, как им получше выглядеть на будущем празднике. По счастью, списал все это на выпитое вино.

История с ожерельем закончилась более, чем печально. В один из дней царица надела на себя злополучное украшение, поднялась высоко в горы и бросилась головой вниз в глубокое ущелье, того самого на дне которого нашла конец ее бывшая соперница Лисиппия. Аби недолго скорбел о своей матери. Будто бы ничего и не было. Наверное, вновь Деянира подмешала заветные капельки из реки Леты в его чашу с вином…