Что же до Рёсквы-Резвушки, думал Тор поселить её в Асгарде,у себя дома. Пусть бы помогала Сив по хозяйству, чистила горшки, пасла телят игусей. Но Рёсква взмолилась не разлучать её с братцем, не захотела сидеть завысокими стенами, пока Тьяльви будет сражаться – и даже нахмуренные брови БогаГрозы не добавили ей послушания. Махнул рукой Тор и позволил ей путешествоватьс ними, сидеть рядом на колеснице и даже править козлами, пока они с Тьяльвиотдыхали после битвы. А ещё – стряпать еду, зашивать продранную одежду, мытькотелок, кормить Таннгниостра с Таннгрисниром… известно ведь: женским рукамобязательно сыщется дело, если они принадлежат не лентяйке.

Но об этом потом; а в тот самый первый раз, потеряв из-заТьяльви охромевшего скакуна, Тор пешком возвращался в Асгард, неся всю еду иприпасы в плетёной корзине за спиной, и был, понятно, очень не в духе. АТьяльви и Рёсква шли следом, испуганно держась за руки и не смея шушукаться,чтобы снова не рассердить грозного Бога.

Они подходили к Асгарду со стороны моря. Уже виден был мостБиврёст, сверкавший и колебавшийся на ветру – когда впереди неожиданно открылсяпролив, да такой широкий и глубокий на вид, что даже Тор принуждён былостановиться и поискать переправы. И тут-то попался ему на глаза человек,выехавший в лодке из-за скал на том берегу.

– Эй, парень! – окликнул Тор, приложив руки корту, так что птицы взвились с утёсов, а по проливу покатилась волна. Человек влодке, однако, ответил без всякого страха:

– Что там за старик кричит из-за пролива?

– Переправь нас, – сказал Тор. – Поделюсь стобой пищей: у меня здесь селёдки с овсянкой – вкусное варево!

– Селёдки с овсянкой – еда бедняков с побережья, –насмешливо отозвался незнакомец. – Какую ещё плату можно потребовать отсироты вроде тебя, оборванного и босого. У тебя, верно, и мать уже давноумерла?

Тор вправду стоял босиком, в истрепавшейся о камни рубахе, вштанах, лопнувших на коленях. Он сказал:

– Может быть, я неважно одет, но я не сирота. И не смеймне пророчить того, что тебе самому показалось бы худшим несчастьем! Правь-калучше сюда, я покажу, где пристать.

– Я держу здесь челнок у одного знатного воина по имениВолк Битвы – Хлидольв, – усмехнулся человек. – Он не велел мне возитьни воров, ни бродяг, ни конокрадов. Назови своё имя и род, если впрямь хочешь,чтобы я тебя переправил!

Между тем берег, на котором стоял Тор, принадлежал ещё кСтране Великанов, и вокруг полным-полно было всяческой нечисти – оборотней искрытых жителей, что протягивают руки прямо из камня, утаскивая к себе в скалунеосторожного путника. Опасно произносить своё имя в подобных местах; неуспеешь договорить – чего доброго, схватит имя какая-нибудь злобная тварь инашлёт порчу, навеет чёрный недуг…

– Что ж, – сказал Тор, – назовусь, хоть ивижу, что не будет мне от тебя подмоги. Я сын Одина, Владыки Богов, я отец Модии Магни, и ещё зовут меня Винг-Тором, метателем молнии, хозяином грома! Атеперь скажи сам, кто ты таков, если не трусишь.

Перевозчик погладил длинную серебряную бороду и молвилнасмешливо:

– Зачем же скрывать: моё имя Харбард – Седобородый…

Тор склонил голову набок:

– Вряд ли кто-нибудь скрывает имя чаще, чем ты,Харбард. А может, ты нидинг-преступник и боишься, что мстители настигнут тебя?

Седобородый ответил:

– Нет, я нынче не в распре, а то нипочём не назвалсябы, особенно тебе: ты бы меня немедленно выдал.

– Неохота гоняться за тобой вброд и мочить остаткиштанов, – сказал Тор, – а не то по достоинству проучил бы за брань инасмешки. Длинна у тебя борода, а беседуешь, как сопливый мальчишка.

Харбард засмеялся:

– Прежние противники показались бы мальчишками посравнению со мной, если бы впрямь не был ты сиротой и не боялся вымочитьпоследнюю одежонку!

– Мало привык я состязаться в болтовне, мне больше посердцу мой молот, – нахмурился Тор. – Ловок ты на словах, а вот естьли дела, достойные похвальбы?

– А как же, – ответствовал Харбард. – Несчесть воинов и могучих героев, которых я перессорил.

Иные из них теперь пьют мёд в Вальхалле у Одина, есть там иярлы, и конунги. А у тебя, Тор, кто пирует? Рабы, наверное?

– Тьяцци, северный Великан, ворвался в Асгард накрыльях орла, – сказал Тор. – Мой молот низверг его в Хель, за тёмныереки. Хотел бы я знать, что ты делал в то время?

– Я, – сказал Харбард, – как раз сидел тогдана острове Альгрён. И не осталось там ни одной девушки, ни одной юной жены, чтоотвергла бы мою любовь.

Тор усмехнулся:

– Неужели хоть одна впрямь была к тебе благосклонна?Их, верно, сводила с ума твоя длинная борода?

Харбард ответил:

– Гордые утрачивали в моих объятиях гордость, умницытеряли рассудок, а уж до чего были хитры: умели верёвки вить из песка, находитьводу в глубоких долинах… Твои подвиги, Тор, не идут с моими в сравнение.

– Верно, – кивнул Тор. – Мне чаще приходитсявидеть не белоруких девчонок, а злых Великанш, грозящих дубинами. Скольких яэтим вот молотом отвадил разбойничать – не перечесть!

– Не самое достойное дело – драться с жёнами, –заметил Харбард ядовито. – Нашёл тоже, воин, чем похваляться!

– Эти жёны, – сказал Тор, – вряд ли стали быдолго с тобой разговаривать: мигом перевернули бы чёлн, а тебя бросили в воду.Был бы ты хорош со своими насмешками, если бы я, как ты, целовал красавицвместо того, чтобы ездить сражаться.

Тут Харбард захохотал:

– Знаю я одного, с кем тебе нынче не помешало бысразиться: красавец гость сидит в твоём доме на мягко застланной лавке, и Сив,я слышал, с ним много приветливее, чем обычно бывает с тобой…

– Придержи язык, острослов! – посоветовалТор. – Смотри, взвоешь громче волка в петле, когда я до тебя доберусь! Нехочешь перевозить, скажи хоть, как пройти берегом?

– Дойдёшь до бревна, – прозвучало в ответ, –а от бревна до камня; оттуда свернёшь налево и окажешься в Мидгарде; а тамспросишь свою мать Землю, она тебе как-нибудь объяснит…

Ударил веслом и со смехом скрылся за скалами. Тор молча подняли приладил корзину, подхватил Тьяльви и Рёскву, посадил на плечо – и одолелпролив вброд, едва замочив колени.

И вот что всего более удивило брата с сестрой: Бог Грозывовсе не был разгневан дерзкими насмешками и злословием, даже наоборот –улыбался в бороду и весело щурил глаза. Тогда Тьяльви осмелел и спросил:

– Кто был там в лодке, такой седобородый? Ты, верно,знаешь его?

Тор спустил Тьяльви наземь и ответил:

– Это был мой отец, Один, Вождь Богов и Людей.