Это знают Боги и Люди: нет смерти, пока звучит смех. Вотпочему, схоронив любимого человека, устраивают пир и веселятся как могут, вспоминаяоб умершем что-нибудь смешное и не слишком пристойное. Смерть боится веселья,боится весёлых россказней о проделках любви: ведь если Мужчина и Женщина вместесмеются – это новая жизнь…

Пир был в самом разгаре, когда Скади заметила по другуюсторону стола прекрасную Асинью и повернулась к жениху:

– Кто эта красавица? Расскажи про неё.

– Мы зовём её Гевьон, – ответил Вана-Ньёрд. –Мало того, что она красивее многих, она ещё и поёт так, что невозможнонаслушаться. Как-то раз она пела для Гюльви, конунга шведов, и он в наградуподарил ей столько земли, сколько поднимет её плуг. Тогда Гевьон позвала своихсыновей – видишь их подле неё? – обратила всех четверых в могучих быков исдвинула плугом в море целый кусок страны с горами, лесами и возделаннымиземлями… Теперь его называют островом Зеландией, а в Швеции, на его прежнемместе, теперь озеро Меларен…

Тогда Скади спросила ещё, на сей раз очень тихо:

– Скажи мне, кто это такой рядом с Бальдром, слепой,сильный и грустный?

– Это Хёд, его брат по отцу, – так же тихо ответилБог моря и кораблей. – Он слеп от рождения, знать, так суждено: дажеАсинья Эйр, славная врачевательница, не смогла для него зажечь солнечный свет.

Тогда Скади, с детства привыкшая быть самой ловкой и зоркой,впервые задумалась, как это страшно – ни разу в жизни не увидать бушующиеморские волны и чистый утренний снег, тень орла, скользящую по песку, и робкиевесенние цветы в морщинах древних утёсов… и непривычная дрожь пробежала поспине дочери исполина.

– Почему же с ним все так неласковы? – вновьспросила она жениха. – Даже Один – а ведь он обоим отец!

Опустил голову Ньёрд, и почудилось Скади, будто серыйморской туман затянул пригожие берега.

– Есть пророчество, – медленно выговорил сынВанов. – Быть Хёду слепому убийцей светлого Бальдра… Нам про то поведалиНорны – Урд, Верданди и Скульд. И вовеки не будет худшего горя ни у Богов, ни уЛюдей.

И добавил:

– Бальдр – самый смелый из нас. Но его мужество особогорода. Он не боится быть добрым и справедливым, что бы ни сулила судьба.

Ледяным ужасом повеяло на Скади, замолчала она и долго нерешалась произнести ни слова. Лишь смотрела во все глаза на незрячего Аса,бережного в движениях. И видела, как Бальдр заботливо передавал брату рогдоброго мёда, пронесённый над святым огнём очага, и как Хёд брал кабанье мясоруками, избегая ножа, – хоть немного отсрочить недобрый приговор Норн,зловещее предсказание…

Скади и Ньёрд поженились и стали сначала жить в КорабельномДворе. Там родились у них дети – Фрейр и Фрейя. Но минуло время, и Скадизатосковала: начали сниться ей зимние обледенелые скалы, отцовский дом,водопады в ущельях и заснеженные долины в горах, где она училась стрелять дичьи бегать на лыжах. Захотелось дочери Великана вернуться на родину, не сумелаона прижиться в Ноатуне, на берегу, где день-деньской с криками кружилисьморские птицы… Но что делать, если Ньёрду жизнь не в жизнь была без корабля,без солёного ветра и скрипа снастей, без полосатого паруса, летящего надголовой?

Посоветовались муж и жена и решили, что станут проводитьдевять дней в Ноатуне, а другие девять – в горах, на родине Скади. Но неполучилось. Однажды, вернувшись к морю, Ньёрд печально сказал:

– Не любы мне горы,

хоть я и был там

девять лишь дней.

Я не сменяю

клик лебединый

на вой волков.,

Тогда Скади ответила, что на Корабельном Дворе ей было нелегче, чем ему – в горах, в заснеженной чаще:

– Спать не дают мне

птичьи крики

на ложе моря,

всякое утро

будит меня

морская чайка.,

Попробовали супруги жить врозь, он – у моря, она – заперевалами. И снова не вышло, потому что они любили друг друга, а Фрейя и Фрейрлюбили мать и отца. И кажется Людям, что Скади и Ньёрд до сих пор всё не могутрешить, где же им поселиться. Когда Скади гостит у мужа в его Корабельном Дворе– крепкий лёд сковывает фиорды и морские проливы, а вокруг островов появляютсябелые ожерелья, и теперь это называют зимой. Когда же Ньёрд едет к ней в горы –оттаивают водопады и радуги повисают над облаками вьющихся брызг, а из-подбелых глыб ледников с журчанием выбегают ручьи: Бог Моря освобождает воду изплена, принося лето на смену зиме…

Горные Великаны и обросшие инеем исполины Хримтурсы никак немогут смириться с тем, что посередине Мидгарда зеленеют возделанные поля, а вАсгарде каждый день льётся мёд на пирах Вальхаллы и цветёт яблоневый сад Идунн.Оттого нет покою храбрейшему защитнику Богов и Людей, Тору. Редко выпадает емупровести дома три ночи подряд: то и дело приходится рыжебородому Асу спешитькому-то на выручку, то и дело он вновь запрягает неутомимых козлов, Таннгниострас Таннгрисниром, в надёжную колесницу и отправляется на далёкий северо-восток –туда, откуда летят холодные ветры, родившиеся меж ледяных гор, туда, где стынетна вечном морозе Железный Лес, гнездо Троллей, ведьм и всякой другой нечисти.

Быстро мчатся мохнатые, рогатые скакуны Тора, лишь знайлязгают и скрипят зубами на бегу. И всякий раз, когда потемневшее Небо из концав конец сотрясается от тяжёлых раскатов, а за тучами вспыхивают мертвенныезарницы, это значит, что вероломные жители Утгарда снова что-то задумали напогибель Богам и Людям, и Тор, сын Земли, снова мчится в неравную битву,опоясанный Поясом Силы, в железных рукавицах и с молотом Мьйолльниром, чтобы водиночку сразиться с полчищами Великанов – и победить…

Говорят, в прежние времена вместе с Тором нередко выезжалТюр, и его меч не отставал от молота-молнии, когда доходило до схватки. Однакопотом Тюр лишился правой руки, и рана, отравленная ядовитой слюной ВолкаФенрира, по сей день его мучит. Так Тор потерял верного спутника и много полугодийпутешествовал и сражался один.

И вот как-то раз, непогожим осенним вечером, только что незасыпая на ходу от усталости, ехал Тор по берегу моря. Глухо ворчал прибой,вкатываясь на галечную отмель, а по правую руку вздымались крутые бурые горы.Сырой туман окутывал плечи гор, а на вершинах лежал снег, предвестник зимы…

Долго ехал Тор под холодным мелким дождём и подумывал ужеустроиться на ночлег где-нибудь под нависшей скалой – когда вдруг Таннгниостр иТаннгриснир учуяли впереди запах жилья и разом приободрились, натягивая упряжь.

Тор чуть не сокрушил впотьмах жалкий домик своей колесницей:только-только видна была над землёй его крыша, густо поросшая мхом и жёсткойосенней травой – козлы дружно принялись её дёргать, не видя лучшего корма.Распахнулась ветхая дверь, выскочили хозяева, до смерти напуганные шумом игромом: мужчина, женщина, дети-подростки – мальчик и девочка. Им показалось,что под землёй пробудилось пламя Муспелля и нужно спасаться. И надобно думать,вид грозного пришельца нагнал на них ещё пущего страху.