Число вражеских кораблей уже начало уменьшаться, и обстрел каждого из них с каждой секундой усиливался, ведь перехватчики резерва продолжали вылетать из шахт и вступать в бой.

Начали прибывать и пехотные подкрепления. Новые БТГБП и «стражи» выливались плотным потоком, одновременно стреляя по захватчикам.

Мои щиты уже стали восстанавливаться, поэтому я выключил автопилот и направил перехватчик вниз по спирали, пытаясь атаковать еще одну эскадрилью «глеф», которая собиралась отбомбиться по дверям базы. Двери раскалились докрасна и покорежились. По их краям возникли щели, которые увеличивались с каждой секундой. Скоро они станут достаточно большими, чтобы через них мог пролететь истребитель, – а больше ничего врагу и не нужно.

Я изменил курс своего корабля и зашел на эскадрилью «глеф» сверху, прицеливаясь по дисплею. Пощелкав селектором оружия, я выбрал ракету «макрос». Но когда я уже собирался ее запустить, мои цели прекратили стрелять и ускорились.

Мне показалось, что все пять хотят врезаться в одну из дверей, словно камикадзе. Потом я понял, что на самом деле они летят к точке, которая находится в центре фермы, в нескольких десятках метров от входа на базу. Рядом была группа наших пехотных беспилотников, которые уже начали разбегаться во все стороны.

Но у самой земли эскадрилья резко затормозила и зависла. За несколько секунд «глефы» развернулись и, едва касаясь крыльями, образовали что-то похожее на звезду. Их части быстро объединялись и изменяли форму, и в результате «глефы» превратились в огромного гуманоидного робота, этакого самодельного «василиска», похожего на наших «стражей».

Огромный «голем» запрыгал по единственной мощеной дороге к одинокому фасаду фермерского дома, по пути выкорчевывая столбы и разрывая провода, словно Годзилла. По его торсу побежали электрические искры, но это его не остановило. Он все шел вперед, а за ним объединялись и приземлялись другие «глефы».

Моя самоуверенность куда-то испарилась, и я испугался – нет, даже пришел в ужас. Ни один корабль собрукаев еще никогда так не делал – ни в «Армаде», ни в «Терре фирме». Это было что-то новое. Эскадроны БТГПБ и «стражей» уже сближались с целью, спеша разобраться с новым врагом, который внезапно оказался в их рядах.

– Что за шутки! – раздался голос Лекс в открытом канале связи. – С каких пор эти штуки научились превращаться в Вольтрон?

Она еще что-то добавила, однако ее голос заглушил треск пушек Гаусса, из которых она открыла огонь по этой твари.

Лекс, похоже, напомнила всем остальным операторам, что у них тоже есть доступ к системе связи: внезапно в открытом канале одновременно зазвучало множество голосов. Какие-то пехотинцы вопили, требуя поддержать их с воздуха, ведь огромный робот из пяти «глеф» шел по ним, словно по лилипутам, расстреливая их из фотонных пушек, которыми ощетинились его бронированные конечности. Из ускорителей на ногах робота с гулом вырвалось синее пламя: он согнул ноги в коленях и прыгнул на сотню метров к бронированным дверям базы. Искореженные двери выгнулись и вышли из рамы, и казалось, что огромный робот сможет протиснуться в одну из образовавшихся щелей.

Я оглядел бегущую подо мной группу БТГПБ и «стражей». На тактическом дисплее каждый беспилотник был отмечен позывным его оператора, но на поиски Лекс у меня все равно ушло несколько секунд. Она огромными прыжками бежала к только что собранным из «глеф» роботам, однако ее беспилотнику и тем, кто был рядом, приходилось нелегко – оставшиеся эскадрильи «глеф» поддерживали огнем своих товарищей на земле.

Я повел свой корабль вниз и влево и присоединился к цепочке перехватчиков, которые пошли в атаку на «глефы». Мы врезались в их строй, паля по ним из всех стволов. Я сбил по крайней мере два истребителя и увидел, как еще полдесятка расстреляли мои товарищи – и все это секунд за пять. Однако во время атаки мы потеряли несколько перехватчиков.

На земле «страж» Лекс догнал первого робота из «глеф». Два громадных соперника сцепились друг с другом у самой широкой щели в бронированных дверях. Затем «страж» Лекс провел удивительный маневр: сделав оборот против часовой стрелки, он резко вытянул руку и одним ударом полностью отделил ногу робота от торса. Потом он отпрыгнул в сторону, позволив двум другим «стражам» расстрелять обездвиженное чудище из всех стволов. К обстрелу присоединились сотни БТГПБ. Через несколько секунд робот взорвался, превратившись во множество обломков, которые со звоном и лязгом обрушились на дымящиеся двери базы.

Я повел свой перехватчик по кругу, намереваясь сделать еще один заход на оставшиеся «глефы». Но, посмотрев на дисплей, я увидел, что вражеских истребителей осталось всего пять – небольшая группа из зеленых треугольников строилась в атакующее построение высоко надо мной.

Я повернул корабль к эскадрилье в ту секунду, когда она вдруг резко пошла прямо на базу, словно в последнюю самоубийственную атаку. Мне показалось, что они выбрали неправильный курс – они летели не к бреши в дверях, а к длинному ряду пусковых шахт – тех, которые еще несколько минут назад были замаскированы под зернохранилища. Теперь их фальшивые фасады обгорели, и обнажилась покореженная бронированная обшивка.

Пикирующие «глефы» бросились врассыпную; каждая выбрала себе отдельный тоннель. И я внезапно сообразил, что каждый из этих тоннелей – которые сейчас были открыты – ведет прямиком в ангар с резервными беспилотниками. Судя по схеме на моем дисплее, этот ангар находился в глубине базы, недалеко от того места, где сидел я.

Они собирались атаковать базу, словно камикадзе, проникнув туда через пусковые шахты. Компьютерные инопланетяне в «Армаде» никогда не применяли подобный маневр. Как же ученые, создавшие базу, не заметили такой огромной бреши в ее системе обороны?

К счастью, я оказался в нужном месте и в нужное время.

Я сдвинул ручку газа вперед и зашел к ним сверху, стреляя из всех систем оружия еще до того, как вышел на оптимальную дистанцию. Мне повезло – две я уничтожил. Затем несколько других перехватчиков, болтавшихся поблизости, тоже открыли огонь по «глефам», сбив еще две до того, как они добрались до тоннелей.

Однако последняя «глефа» сумела проскочить, и я бросился в погоню. Мы приближались к ряду пусковых шахт, торчавших из черной, обугленной земли, словно пальцы скелета.

– Внимание всем пилотам перехватчиков, говорит командование «Дворца», – рявкнул адмирал Вэнс в общем канале связи. – Выйти из боя и прекратить огонь! Не пытайтесь преследовать корабль! У нас установлена автоматическая система безопасности, которая…

Я выключил громкость.

Крыло перехватчиков на дисплее, которое шло за мной, свернуло в сторону и вышло из боя, как и велел Вэнс. Еще немного, и я сделал бы то же самое: за годы, проведенные в «Армаде», я научился выполнять приказы, и в особенности приказы Вэнса, потому что игра вознаграждала офицеров за послушание.

Но то была игра, а это – жизнь, и последнее распоряжение адмирала показалось мне самоубийственным. Если я не уничтожу «глефу» до того, как она доберется до конца шахты, ничто не помешает ей взорвать свой реактор в ангаре беспилотников. Взрыв, вероятно, обрушит всю подземную базу, а я, Лекс и остальные, кто находится на ней, погибнут, не получив шанса спасти планету. На такой риск я пойти не мог, как не мог и доверить свою жизнь какой-то тупой «автоматической системе безопасности», которая допустила появление такой огромной бреши в нашей системе обороны.