Это вчера Катька прочувствовала до глубины души, и вот сейчас ей хотелось рассердиться, как Медвежонок, и, обняв Димку, закричать: «Если тебя нет, то и меня нет!». Вчера это было как огромная лавина, накрывающая маленького лыжника. Он лежит под ней, еще живой, но уже знает, что все кончено. Если снег накрыл с головой, то вероятность спасения всего 50 процентов, и то в случае, что толщина снежного покрова сверху не очень большая. Катерина знала, о чем говорила, один раз ее угораздило влететь под лавину, и она прощалась с жизнью. Тогда она попала в число тех счастливчиков, в те везучие 50 процентов, которых спасают, и они остаются живы. Лавина не переломала ее, и снега сверху было мало. Вот и сейчас, как тогда, в Норильске, лавина ее пощадила. Испугала, но пощадила, но изменила ее жизнь безвозвратно. Катя отчетливо поняла, что в ее жизни самое главное, что она должна беречь и хранить как зеницу ока. Без Димки никакая работа была уже не в радость, без Димки ничего не имело смысла. А еще очень захотелось ребеночка от любимого человека, чтобы, если вдруг он исчезнет, частица его навсегда осталась с ней.

Какие там убийства и шпионы, какие там задания и объекты, когда целая жизнь сейчас у нее решается, и она уже не ошибется никогда в выборе дальнейшего пути. Теперь она четко знает, что важно, а что вторично. Теперь они с Димкой вместе есть.

Хоть и не было еще пяти часов, но все, абсолютно все туристы были по-прежнему в ресторане, и Евгений думал, что это не усилия Германа, а желание самих людей быть там, где есть возможность получить хоть какие-то новости.

Сейчас, прочитав отчеты своих коллег, присланные по этим гражданам, он понял причины отсутствия истерики. Они боялись, все до единого боялись быть обвиненными в убийстве.

– Может, вы поставите нас хоть немного в известность? – сказала Серафима зло. – На теплоходе творится черт знает что, второе убийство, капитан молчит. В конце концов, вы пользуетесь нашей растерянностью, и нам уже пора звонить в полицию, в настоящую полицию.

– Не стоит затруднять себя, я уже здесь, – сказал Женька, – мы с женой настоящие полицейские, правда, работаем преподавателями в вузе при МВД. Так что про бывших и книги все почти правда. Ехали мы в Мышкин к коллегам провести мероприятие, так сказать, поделиться опытом. Прочитать лекции для повышения квалификации в регионе: я про оперативную работу, а моя жена Катерина – рассказать о новой системе для определения отпечатков пальцев. Решили мы таким образом совместить приятное с полезным: и работу сделать, и на кораблике по реке прокатиться. Так что пока бы вы гуляли по славному городу, мы бы делали свою работу, но не срослось. Убийца не дал нам шанса просветить коллег из города Мышкина. Но, друзья, я все же думаю, к несчастью убийцы, мы здесь и даже с новейшим оборудованием для снятия отпечатков пальцев.

Люди будто замерли, никто не шевелился, словно боялся выдать степень своего волнения или заинтересованности.

– Расследование, как вы понимаете, не стояло на месте. Например, я сейчас знаю, кто хотел купить кортик, – сказал Женька. – Переписка на сайте была с ай-пи-адреса, который вычислили наши программисты, хотя человек довольно профессионально включал защиту. Но на любого профессионала есть другой, более крутой профессионал – закон джунглей. Вам, Серафима, ее сделали хорошие специалисты, но не лучшие.

– Ну, видимо, не такие хорошие, раз вы меня вычислили, – хмыкнула она в ответ.

– Хорошие, не наговаривайте на людей. Вот ваш брат, например, не смог понять, что это вы его шантажируете.

Если первое обвинение Серафима выдержала стойко, то второе подкосило ее уверенность, и она занервничала.

– Вы о чем? – Яков Степаныч погладил свою лысину и уставился на сестру. – Сима, что это?

– Служба безопасности выяснила, что кто-то сливает информацию конкурентам, причем зарубежным и в лучших наших разработках, – устало сказала Серафима. В ее голосе не было сожаления, лишь неприкрытое раздражение, что ей приходится об этом говорить. – Проверили всех и безрезультатно, информация утекает, откуда, не знаем. Тогда я поняла, что это кто-то близкий, свой, родной.

– Ты решила, что это я? – неподдельно поразился Яков. – И начала писать мне страшные письма с угрозами для моей семьи?

– Прекрати истерить, Яша, – сморщилась Сима. – Надо же, получил пару писем и испугался. Ты же мужик, держи себя в руках.

– Держи себя в руках? – Яков Степанович перешел на крик. – Ты угрожала убить мою жену и дочь.

– Ну и ты достойно справился, не сломался, молодец, – сказала Серафима, – ты прошел проверку.

– Именно из-за того, что вы занимались покупкой кортика, вы, Сима, и написали брату сообщение, в котором угрожали именно этим оружием. Это тоже сразу навело на вас, – сказал Женька.

– Занималась покупкой, – хмыкнула Сима, – я искала его. Много лет искала и вот только нашла. У меня все мысли были только о нем, поэтому он и выпрыгнул.

Но Якову было не интересно слушать про кортик и его поиски, он не мог успокоиться, его трясло.

– Ты представляешь, сколько страшных дней я провел, как мне было тяжко? Я каждую секунду боялся за Лену и Лизу, каждую, и не мог ничего сделать. Ты, Сима, перешла все границы. Все, ты больше мне не сестра, я ненавижу тебя.

На этих словах он вскочил и выбежал из ресторана, словно за ним гнались бесы. Елизавета, фыркнув что-то неразборчивое, выбежала за отцом, и лишь только жена Елена Ивановна Сиротина продолжала сидеть с лицом, которое ничего не выражало.

– Истеричка, – вслед брату сказала Серафима беззлобно.

– Расскажите про вашу долгожданную покупку, – попросил ее Женька.

Остальные же туристы сидели по-прежнему тихо и с интересом смотрели на разгорающуюся трагедию, словно кино по телевизору. Доказанный факт, людское любопытство – недостаток, которому подвержено девяносто процентов населения Земли. Просто одним интересно, как устроена оболочка Земли, а другим – с кем спит сосед. Каждому – свое.