Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Получается, — улыбаюсь я.
— Тогда за будущее, фея, — снова наклоняется ко мне и тянет свой бокал на встречу моему. — Яркое и блестящее, как ты.
— Ты ужасный подхалим, — закатываю глаза, но встречаюсь с его бокалом в громком звоне.
Отпиваю глоток ровно на словах:
— Ты предпочтешь осеннюю или зимнюю свадьбу? — и шампанское идёт носом.
Я закашливаюсь, устрашающе кривясь, шампанское льется оттуда, откуда не должно, слезы наворачиваются на глазах. Хватаю со стола белоснежную салфетку и прячу в нее лицо. Вот черт! Меня разбирает дикий хохот.
Хана моему тщательно продуманному образу, да?
— Вопросы тебе лучше задавать, когда твой рот ничем не заполнен. Окей, я запомнил.
Хохот переходит в ржач. Обоюдный. Теперь слезы льются от смеха, воздуха в лёгких не хватает, и живот начинает болеть от сокращения мышц. Я распрямляюсь в кресле, вытягивая ноги, и перевожу дыхание, обмахиваясь все той же салфеткой. Нога касается какого-то предмета, звучит звон стекла, а потом странное шипение. Перевожу взгляд под стол и тут же цепенею.
— Леша, Леша! — хватаю ртом воздух, все ещё не способная вдохнуть на полную ширину лёгких. — Огонь.
— Что? — он успокаивается и тоже смотрит под стол. — Твою мать!
Мы вскакиваем с места и панически озираемся. Да кто такой умный придумал у ног ставить эти фонарики??? Красивая скатерть уже наполовину охвачена огнем, языки пламени сжирают ее с несусветной скоростью. Это почти красиво. Почти.
Леша хватает со стола ведерко со льдом и высыпает его на пожарище. Я в это время сгребаю со стола все содержимое и уцелевшей половиной скатерти прикрываю ту, что сейчас объята пламенем. Леша подключается к моему плану, скидывает кусок ткани на пол и топчет ногами. Ликвидировав непоправимое, мы валимся прямо на холодную поверхность крыши.
Картинка перед глазами в духе постапокалипсиса: разбросанная посуда, раздавленная еда, разбитая бутылка дорогого шампанского, перевёрнутые кресла и в довершение — обугленная скатерть, медленно дотлевающая на фоне заката.
— Зачем они ставят эти фонарики с живым огнем? — негодую я.
— Почему у них нет огнетушителя на крыше? — недоумевает Рижский.
— Идиоты, — одновременно выдаём мы.
И снова смеемся.
— Скажи мне, фея, хоть одна встреча с тобой может пройти без эксцессов?
— Вчера, вроде, было ничего, — бубню я, скрещивая ноги. Бедные кроссы слегка пострадали, когда я помогала тушить скатерть.
— А душевая шторка?
— Первая встреча? — делаю слабую попытку.
— Ты заехала мне по яйцам, а потом сбежала в неизвестном направлении.
— А…
— Даже не начинай! Все дни, что ты на меня работала, я боролся с кровавыми сценами в голове.
— Тогда, думаю, о свадьбе не стоит и заикаться, — толкают его локтем в ребро.
Пытаюсь сгладить ту его странную шутку.
Он разворачивается ко мне, сжимает ладони на талии и резким рывком усаживает к себе на колени.
— Ну уж нет. Я женюсь на тебе, несносное создание, я своих слов на ветер не бросаю! — прижимается к моим губам в коротком жёстком поцелуе. — Представить не могу, что ты будешь украшать чьи-то чужие будни.
Сердце колотится сильно-сильно, отзываясь на эти искренние слова. Я не верю в них, но не могу не растаять от красивых обещаний.
— В смысле, крушить?
— Нет, лисичка, украшать. Я знаю, о чем говорю. Столько жизни, как с тобой, я не чувствовал еще никогда.
Наши губы снова сцепляются в поцелуе, но уже другом: медлительном и чувственном. Мы танцуем ими, вкушаем, говорим. Мужские ладони бесцеремонно наглаживают бедро с его любимым зверем, я сжимаю пальцами его плечи и льну к нему сильнее.
И пусть все его слова — просто красивая сказка, я рада ей обмануться сегодня. Придет новый день и он, наконец, рассмотрит меня настоящую, увидит все недостатки, спадет флер гормонов и эндорфинов, и он возьмёт свои слова обратно. Но пока мы в нашей идеальной вселенной, где каждый шаг — только навстречу друг другу, каждое прикосновение — разряд тока по венам, каждое обещание — крылья за спиной. И я буду просто наслаждаться этим.
Я буду наслаждаться им.
Напугав бедного парнишку из агентства, организовавшего наш неудавшийся ужин, мы быстро ретируемся в сторону дома. По пути заезжаем в ресторан и берём ужин с собой. Леша привозит меня в свою квартиру и начинает раздевать ещё на лестничной клетке, паршивец.
До еды мы так и не добираемся. Я засыпаю счастливая в его руках, в его постели, в его прекрасном мире. Но один звонок, разрезающий темноту сладкой ночи, меняет решительно все.
— Я приехал, Агги, — звучит сводящий зубы голос. — Свадьбы не будет. Ты же этого хотела?
Рижский
Будильник — беспощадное зло. Фея гневно фырчит, уходя под одеяло с головой, а мне ничего не остается, как вытрясти себя из кровати. Понедельник кладет конец сказке, возвращая в суровые будни.
За последние два дня произошло столько, что впору всю следующую неделю отходить, но бизнес беспощаден — отсрочки не дает. Особенно, когда накануне выпуск нового каталога.
Контрастный душ с утра — мой личный рецепт пробуждения — сегодня дает сбой. Сначала из-за треклятой занавески: заставлю безумную девчонку отработать порчу имущества в самых не благородных позах. А потом потому, что из-за всплывших перед глазами картинок вся кровь отливает от мозга, вводя в странную прострацию. Какая на хрен работа, когда объект бесконечного кайфа в твоей теплой постели?
Или нет.
Выхожу из ванной под звуки звенящей на кухне посуды. В одном полотенце шлепаю туда, чтобы получить очередной прилив эндорфинов или чего посерьёзнее прямо в печень. Ладно, повыше и левее.
— Что ты делаешь? — спрашиваю сонное создание, которому безумно идёт моя потрепанная футболка.
Она оборачивается с мягкой улыбкой на губах. Я очерчиваю взглядом ее красивые изгибы, которые не спрятать за вытянувшимся балахоном, и безумные голые ноги, переминающиеся на холодном полу. Ей нужны носочки. Или теплые мужские руки. Полотенце предательски натягивается под напором хлынувшего настроения.