Институтский товарищ захихикал.

– Нет, пока такой команды не было. Но поговорить с тобой я могу сегодня в обеденный перерыв. Давай на старом месте встретимся. Подъезжай, если есть желание.

– У меня всегда есть такое желание!

Часа через полтора мы встретились в кафе. Михаил пожал мне руку, мы уселись за столик и заказали легкий ланч.

– Ну что? Ты говорил мне про какие-то изменения, что я могу подсуетиться… – начал я разговор.

– Изменения касаются нашего департамента. Ты же знаешь, какие отношения были у прежнего генерального прокурора с министром юстиции. Тем более когда они поменялись местами. Как ты думаешь, какие могут быть изменения?

– Прежде всего кадровые. Тот, кто пришел на старое место работы, – а до назначения министром юстиции он был первым заместителем генерального прокурора, – естественно, убирает людей бывшего генерального, проводит так называемую кадровую чистку. Так?

– Абсолютно. Все верно подмечено. А второе, как ты думаешь, что?

Я пожал плечами:

– Что, секретарши меняются?

– Это слишком мелко для нас! Второе – идет пересмотр многих дел. И у тебя есть возможность подсуетиться. У нас вчера было совещание. Выступал новый генеральный. Он сказал, что его люди проверили некоторые уголовные дела и пришли к выводу, что многие из них возбуждены необоснованно, особенно дела экономического направления.

– Экономического направления? – переспросил я.

– Конечно. Имеется в виду, что эти дела носят не уголовный, а гражданско-правовой характер, понимаешь?

– Конечно, понимаю.

Я знал, что многие бизнесмены теперь не обращаются к бандитам-рэкетирам и не выбивают долги с помощью раскаленных утюгов и ночных поездок в лес. Нет, они просто проплачивают возбуждение уголовных дел. Соответственно, клиента берут следователи прокуратуры или МВД и начинают терзать по полной программе. Нельзя сказать, что все дела возбуждаются необоснованно или по лжедоносу. У каждого бизнесмена всегда рыльце в пушку и грехи перед законом имеются. Но их можно рассматривать с разных сторон. Можно приставить увеличительное стекло и сказать: это громкое дело – и раздуть его до огромных масштабов. А можно сказать – ладно, ошибся человек, совершил небольшой шажок влево, ничего страшного, можно ему пальчиком погрозить: не делай так больше! И на этом все закончится. Конечно, можно наложить на него взыскания, материальную ответственность…

Миронов словно прочел мои мысли.

– Да, действительно, – сказал он, – некоторые уголовные дела, как показала проверка, носят не уголовный, а гражданско-правовой характер. Засорили мы свое ведомство гражданско-правовыми делами, облеченными в форму уголовного преследования. Ты ведешь то дело антикваров, по которому писал мне жалобу больше полугода назад?

– Да, веду.

– Она сидит?

– Да, сидит по-прежнему.

– Так тебе и карты в руки!

– Я понял. Значит, я должен написать новую жалобу… На чье имя?

– Пиши на имя генерального прокурора. Так, мол, и так, аспекты гражданско-правовой деятельности… Ну, что мне тебя учить? Ты сам все знаешь.

– Хорошо, я напишу об этом. И что?

– А теперь я могу раскрыть тебе секретные данные, – улыбнулся Миронов. – Мы наметили около ста дел, будем их пересматривать и отправим в гражданско-правовые суды. Ты меня понял?

– Сто дел… Успеть бы!

– Давай, прямо завтра пиши бумагу. Когда будет готова – позвони мне, а я ее на контроль возьму, чтобы не попала в разряд отказников.

– Ну, спасибо! Ты меня обрадовал! А если еще к этой бумаге будут ноги приделаны… – На нашем сленге это означало «взято под контроль сотрудниками Генпрокуратуры».

– Ладно, об этом не будем говорить, – остановил меня Михаил. – А теперь давай на другие темы! Где последний раз отдыхал?

Я стал рассказывать ему, что собираюсь поехать покататься на лыжах в компании моих коллег.

После нашей встречи я тут же приехал в офис и, к удивлению Саши, сразу уселся за компьютер писать жалобу в Генеральную прокуратуру.

– Что случилось? – поинтересовался Саша.

– У нас появился шанс! – коротко ответил я.

Вскоре жалоба на трех страницах была готова. Я постарался изложить все лаконично, приводя факты – что был спор двух граждан на предмет материальных убытков каждой из сторон, и этот спор носит гражданско-правовой характер. Все было четко описано, сделаны определенные выводы. Быстро распечатав документ, расписавшись и поставив печать, я на всякий случай прикрепил адвокатский ордер, сел в машину и поехал в приемную Генеральной прокуратуры. Зарегистрировав там свое письмо и получив печать на втором экземпляре, я вернулся в офис и перезвонил Миронову, сказав, что жалоба отправлена. Теперь оставалось только ждать… Но это дело не быстрое. Пройдет две-три недели. Да и не очень верил я, что это письмо сработает. Мне казалось, что не попаду в сотню уголовных дел для пересмотра, и, скорее всего, мы останемся за бортом. Поэтому о разговоре с Мироновым я не стал говорить Цветковой.

Прошло около двух недель. Мне на мобильный позвонила Комарова. Сухо поздоровавшись, Ирина спросила, могу ли я приехать к ней на работу.

– Почему бы и нет? – ответил я.

– Только давай встретимся в «Макдоналдсе», – добавила Ирина.

И снова я сидел за столиком, выбрав место так, чтобы Ирины не было видно. Но на этот раз она вошла совершенно спокойно и кивнула.

– Может быть, перекусишь? – спросил я.

– Я тут не ем, – отрезала Ирина. – А вот кофе выпью.

Вскоре мы уже пили горячий кофе из бумажных стаканчиков.

– Ну и чего ты добился? – неожиданно спросила Ирина. – Зачем ты написал бумагу в Генеральную прокуратуру? Ты же знаешь, что все не так!

– Что не так? – спросил я.

– Ты что, хочешь сказать, что не писал жалобу две недели назад?

– Писал.

– И чего ты этим добиваешься?

– Как чего? Я осуществляю защиту своей клиентки, а цель – оправдать ее по тем необоснованным обвинениям, которые предъявила ей твоя организация.

– То есть я? – уточнила Ирина.

– Можно сказать и так.

– Считай, что ты своего добился. Меня сегодня отстранили от дела. У тебя теперь новый следователь.

– Кто?

– Пока еще не назначили. Если ты позвонишь мне завтра, я скажу тебе точно.

– А как же тебя уже отстранили, а нового следователя еще не назначили?

– Такое у нас случается. Было совещание, отстранили меня и всю опергруппу, которая сопровождает это дело. Ну что, адвокат, один-ноль в твою пользу!

– Но Цветкова-то сидит, какая же победа? И я не стремился отстранить тебя от этого дела, у меня цель совершенно другая!