— Конечно, она имеет право обо всем узнать, — согласился Хьюз, до сих пор не представлявший, как Элоиза воспримет такую новость. С ее точки зрения, Натали была всего лишь дизайнером, работавшим на отель, и никем больше. Невозможно представить, что она почувствует, если узнает, что Натали стала так много значить для ее отца. — Но только обязательно нужно, чтобы разговор происходил не наспех, а в сочельник я ей об этом рассказать не могу. А меньше чем через неделю после него она уедет. — Это означало, что времени остается все меньше, и вряд ли Хьюз успеет успокоить дочь и дать ей возможность привыкнуть к этому известию. Все очень запуталось. — Я сделаю все, что смогу, — пообещал он, обнимая Натали, но он уже видел, что она разочарована.

— Конечно, все это очень непросто, потому что она учится далеко. Но мне кажется неправильным встречаться, ничего не сообщив ей. — Они начали спать вместе ко Дню благодарения, а встречались и вовсе начиная с сентября, а ведь уже Рождество. — Во всем этом есть что-то трусливое, и мне это не нравится. Может быть, тебе следует просто сказать ей, и пусть привыкает к этой мысли там, в школе.

— Этого я делать точно не буду, — твердо произнес Хьюз. — Все было бы по-другому, будь у меня в прошлом серьезные отношения с другой женщиной, но ты первая, и для нее это может стать потрясением.

Вот для него — точно.

— Наши отношения очень важны для меня, — печально произнесла Натали. — И я твердо верю, что нет ничего лучше правды. Мы любим друг друга. Это не преступление.

Но оба они понимали, что Элоиза может счесть это преступлением. Натали надеялась на лучшее, но слишком тесная связь Хьюза с дочерью делала ситуацию необычной и непредсказуемой.

— Позволь мне самому выбрать подходящее время до ее отъезда. Обещаю, что я это сделаю, — заверил ее Хьюз, и они попытались перевести разговор на другие темы. Вместо того чтобы спуститься вниз, Хьюз заказал ленч в апартаменты, чтобы побыть с Натали наедине, а потом поцеловал ее и вручил свой подарок. Она пришла от медальона в восторг и тут же его надела, горячо поблагодарив Хьюза. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что завела речь об Элоизе, но ее расстраивала необходимость таиться от его дочери. Она хотела поступить честно, хотела подружиться с ней, а этого так и не произошло.

Натали вручила ему свой подарок. Она купила для Хьюза набор книг в кожаных переплетах — первые издания французской классики, на которые он так часто ссылался. Всего двадцать книг, прекрасная коллекция, и он мог по праву гордиться, что стал ее владельцем.

Они еще какое-то время посидели, обнявшись. Хьюзу мучительно хотелось заняться с ней любовью, но Элоиза могла в любой момент вернуться домой, так что он не решился. В три часа Натали пришлось уйти, чтобы успеть на поезд до Филадельфии. Она собиралась вернуться через два дня, и у них еще хватало времени пообедать с Элоизой, лишь бы только Хьюз сумел выбрать подходящую минутку и все рассказать дочери.

Они пожелали друг другу счастливого Рождества, Хьюз нежно поцеловал Натали на прощание и вернулся в свой офис. Элоиза вернулась только в шесть вечера и сдержала слово, так что они провели спокойный вечер вдвоем — сначала пообедали внизу, в ресторане, потом поднялись к себе, а в полночь пошли на мессу в собор Святого Патрика. Когда они вернулись со службы, позвонила из Лондона Мириам, сказала, что ей пришлось рано встать, чтобы все подготовить для детей, и поздравила с Рождеством Элоизу и ее отца.

— Спасибо, мама, — вежливо ответила Элоиза. Мириам знала, что, начиная с сентября, она учится в Лозанне, но ни разу не пригласила дочь в Лондон, отговариваясь тем, что очень занята. Грег со своей группой записывал новый альбом. Разговор получился коротким. Элоиза, повесив трубку, пару минут сидела молча. Всякий раз, поговорив с матерью, она ощущала какое-то опустошение. Она попыталась объяснить это чувство отцу, и он искренне опечалился. Мириам, будучи классическим «нарциссом» и совершенно никудышной матерью, никогда не упускала случая лишний раз разочаровать дочь.

— Думаю, нам крупно повезло, что все эти годы мы с тобой прожили вдвоем, — грустно улыбнулась отцу Элоиза. — Не могу представить, на что была бы похожа наша жизнь с ней. Я даже не помню того времени, когда вы еще были женаты. — Ничего удивительного, тогда она была еще совсем маленькой. — И еще я думаю, мне повезло, что ты так и не женился снова.

Элоиза снова улыбнулась, а Хьюза охватила дрожь. Пусть они с Натали даже и не заговаривали о браке, потому что все это было для них в новинку, но он легко мог себе представить, как проводит остаток жизни с ней — разумеется, с одобрения Элоизы. И по сравнению с прошедшими пятнадцатью годами, когда он отказывался от любых серьезных отношений и обязательств, Хьюз совершил огромный шаг вперед.

— Мне нравится, когда ты принадлежишь только мне, — добавила Элоиза. — Не думаю, что в детстве мне захотелось бы делить тебя с кем-то.

Это было серьезное заявление, и Хьюз занервничал.

— А сейчас? — негромко спросил он, глядя ей в глаза.

Элоиза рассмеялась, даже не подозревая, что для него это почти вопрос жизни и смерти.

— И сейчас не хочу. Мне нравится быть единственной женщиной в твоей жизни, папа.

— А что будет, когда ты полюбишь кого-нибудь и выйдешь замуж? — Это был справедливый вопрос.

— Тогда мы счастливо будем жить все вместе до скончания века. Но пока я предпочитаю оставить все, как есть.

Элоиза не строила никаких планов по отношению к Франсуа. Они оба были еще слишком молоды, и мысль о замужестве даже не приходила ей в голову.

Слушая ее, Хьюз вздохнул, но Элоиза не заметила его опечалившихся глаз. Теперь, после всего сказанного, он ни под каким видом не мог рассказать ей про Натали. Хьюз подозревал, что это вызовет настоящий взрыв и приведет к отчуждению между ними, а этого он никак не хотел. Он не хотел ранить свою дочь, достаточно боли, причиненной ей матерью.

— Значит, тебе лучше вернуться домой и снова стать единственной женщиной в моей жизни, — поддразнил он Элоизу, желая как-то смягчить ситуацию. — А если останешься в Париже с Франсуа, я приеду и увезу тебя.

Элоиза расхохоталась и заверила его:

— Не волнуйся, папа. Я вернусь домой к следующему Рождеству, обещаю. — Она придвинулась к отцу и обняла его. — Я собираюсь вечно быть твоей девочкой. — Так оно и было всю ее жизнь, и для Элоизы ничего не изменилось. Ей даже в голову не приходило, что в жизни отца может появиться другая женщина, да и признаков никаких не было. — Я люблю тебя, папа, — ласково добавила она и положила голову ему на плечо. В отличие от матери отец ни разу ее не подвел.

— Я тоже тебя люблю, — прошептал в ответ Хьюз и теснее прижал дочь к себе, чувствуя, что он только что предал Натали, умолчав о ней. Но верность его в первую очередь принадлежала Элоизе — так было всегда и будет всегда. Не зря старая пословица утверждает — кровь не водица. А узы, соединяющие их, были крепче любых других.

На следующий день после Рождества Натали вернулась в Нью-Йорк, но Хьюз сказал ей, что вечером ведет Элоизу в театр на новый, очень успешный спектакль сезона, который они оба хотят посмотреть. Он бы с удовольствием пригласил и Натали, но не решился. В канун Рождества Хьюз понял, что ни под каким видом не сможет рассказать Элоизе до ее отъезда про свой роман с Натали, тем более после того, что она говорила о своем желании навсегда остаться единственной женщиной в его жизни. С учетом этого вряд ли появление Натали станет для нее приятным сюрпризом, а рисковать Хьюз не хотел.