Дианка закрыла ротик ладошкой и виновато посмотрела на меня.

– Света, я сказала нашу тайну…

– Ничего страшного, – поспешила я успокоить ребенка. – Он нас не выдаст. Мы с ним учились вместе. Это – Дима Волгин.

– Дима Волгин? Тот самый червячок? – Дианка открыла рот от удивления. – Помнишь? Червячок, которого мы кормили за обедом? В животе. Он уже так вырос?

– Постойте, постойте, – попытался вмешаться Дима. – Какой такой червячок в животе? Ничего не понимаю! Признавайся, Светоч, что у тебя там в животе? А главное, давно ли это у тебя? Сколько месяцев уже? И кто тот счастливчик?

– Волгин, что ты несешь?

– Я несу людям разумное, доброе, вечное. Ты же знаешь. А что? Я тебя очень раздражаю? Учти, Чернова, если тебя бросили в интересном положении, я всегда готов принять тебя с ребенком, даже с целым детским садом. К тому же теперь я не тот бедный рифмоплет, которым был еще три недели назад.

– Вижу, что ты изменился. Правда, еще не поняла, в какую сторону. Да! Скажи, наконец, что ты делаешь в усадьбе Поливановых? Не меня же ты собрался похищать?

– Да я и не знал, что ты здесь работаешь… лучшим другом. Или милым другом? Я бы тебя, конечно, украл. Это случайность! Вернее, не случайность! Из-за тебя я в это дело ввязался. Хотел за тобой приехать на голубом «Мерседесе». Или таких не бывает, Светоч? А?

– Я не в курсе…

– Вот я тоже не в курсе. Там посмотрим. В общем, я работаю в избирательном штабе Поливанова пиарщиком, – я вытаращила глаза от удивления, а Волгин в запале продолжал: – И ты знаешь, Светоч, у меня получается, меня ценят. Мои слоганы идут влет! Закончится эта избирательная компания, меня зовут уже в соседнюю область. Вернее, не одного меня, а нашу команду… А там, глядишь, и президентские выборы не за горами. Что называется, покатило! У нас, между прочим, с нашего факультета Костик Брагин еще работает. На два курса позже нас учился. Не помнишь? А он тебя очень хорошо помнит и даже вспоминает. Да и, правду сказать, кто, хоть раз тебя увидев, не вспоминает?! Шут с ним, с этим Костиком. Главное, у меня покатило… Слоганы мои нарасхват. В рекламный бизнес приглашают!

– А вот этот шедевр, который все время по радио орут: «Не хочешь голосить? Приходи голосовать!» – случайно, не твой?

– Мой, – краснея, как девица, признался Волгин, – но для Поливанова я еще лучше сочинил…

– Ты, я вижу, втянулся, – сказала я вдруг поникшему Диме, – нашел себя. Талант всегда пробьется! Так? Ты и пробился! Только куда ты пробился, Волгин?

– Не говори так, Светоч, – взмолился он. – Ты лучше подумай, куда таланту пробиваться, если некуда? Писать тексты для этой Даши Раскрутиной? Но для этого талант не нужен. Так куда ему деваться? Скажи?

– А музей-усадьба Блока? Образ Прекрасной Дамы реставрировать?

– Прекрасной Дамы? Той, которая променяла его память на клубнику со сливками?

– Ты, Волгин, действительно стал хорошим пиарщиком. Забыл уже, что Прекрасные Дамы сливки не едят…

– Света, а как же я? – вдруг услышала я обиженный Дианкин голосок. – Как же я? Я ведь ем сливки, клубнику тоже ем. Значит, я никогда не стану прекрасной дамой?

Волгин захохотал, схватил Дианку на руки:

– Нет, дорогой мой человечек, мы говорим про неправильную Прекрасную Даму. Она была обычной женщиной, а поэт просто выдумал из нее себе мечту. Понимаешь? Как мыльный пузырь. А пузырь лопнул…

– Соломинка сломалась, а лапоть утонул, – подсказала Дианка.

– Умница! – закричал Волгин, держась за Дианку, как за спасительную соломинку. – А ты – настоящая Прекрасная Дама. Можешь есть клубнику. Тебе это не повредит! Поверь поэту.

– А ты – поэт? – недоверчиво спросила девочка.

– Поэт, – сказал Волгин и опустил Дианку на землю.

– Он – поэт? – спросила девочка свою гувернантку.

– Поэт, – кивнула я.

– Это хорошо, – сказала моя воспитанница непонятно чему: то ли тому, что Волгин – поэт, то ли тому, что она – настоящая Прекрасная Дама.

Волгина, что называется, понесло, как с ним часто бывает, когда его кто-то внимательно слушает. А Дианка слушала его, открыв рот. Поэтому он сыпал стихами, смешными историями, мифами Древней Греции и легендами Крыма. Когда же Волгин прочитал детский стишок Саши Черного «Мишка, мишка, как не стыдно? Вылезай из-под комода…», моя воспитанница дернула его за штанину и сказала:

– Послушай, поэт, возьми меня опять на ручки и прочитай про Мишку еще разок.

Меня же волновал один вопрос. Когда Волгин напряженно вспоминал нужные строчки очередного стишка и возникла пауза, я спросила:

– Дима, а ты уверен, что Поливанов победит на выборах?

– Еще бы. По всем опросам он лидирует с заметным отрывом, – забыв про поэзию, мгновенно ответил Волгин. – Народ таких любит. Ну, и мы работаем… с вдохновением. А потом – на его главного конкурента Сергея Лунина заготовлен такой компромат! Фальшивка, конечно! Что-то там про его торговлю оружием с чеченцами. Но сделана фальшивка классно, с документами и фотографиями. Все это уже отпечатано в виде газеты большим тиражом и лежит у Поливанова на складе вместо лекарств. В решающий момент он эту бомбу выкинет, и последнего серьезного конкурента как не бывало. Хотя жаль, я бы, например, за Лунина голосовал. Честный человек, образованный, через многое прошел. А самое главное, в нем есть забытое сейчас качество – благородство. У него даже фамилия декабристская. Да он и есть декабрист… Но ты, Светоч, не волнуйся! Победит твой Поливанов, победит! Тут без вариантов.

Видеоролик Лунина я все-таки увидела в вечернем телеэфире. Я совершенно не воспринимала его сюжет. Шел какой-то видеоряд, а я все ждала – появится ли он на экране. Наконец я увидела Сергея. Он смотрел куда-то вдаль, камера перемещалась вокруг него. Мне казалось, что он ищет кого-то взглядом. Я увидела его глаза, смотрящие прямо на меня и тут, как всегда бывает, зазвонил мой мобильник.

Это был Поливанов. Я ему зачем-то срочно понадобилась. Это «зачем-то» предполагало приготовление моего тела, а также переодевание в сексуальное нижнее белье и халат, напоминающий кимоно японской гейши. Но мне сейчас больше пошел бы кожан из «Оптимистической трагедии» и вопрос: «Кто еще хочет попробовать комиссарского тела?»

Мобильник заверещал опять. Опять Поливанов.

– Я же сказал, что жду тебя. Срочно… Какие там приготовления? Я тебя не за этим зову. Ты мне нужна по делу. Давай! Одна нога там, другая – здесь!

Двусмысленно иногда звучат хорошо знакомые с детства поговорки. Говорит – не за этим, и тут же – ноги в разные стороны!

Сразу заметила, что Михаил Павлович готовился к моему приходу, а это совсем на него не похоже. Пододвинул кресло, достал две рюмки… Сам был в халате, по барски накинутом поверх рубашки и брюк. Видимо, разговор и вправду предстоял серьезный.