лбу, и далее, похоже, снова бы завязалась потасовка, но показавшийся в конце коридора Кристиан с Изольдой под ручку отвлек на себя внимание немедленно самостоятельно распутавшихся братьев.

– Опять тащатся! – недовольно сообщил Йорик, отряхиваясь.

– Хмырь расфуфыренный! – поддержал Рурк.

Я молча наблюдала, как парочка степенно приблизилась, после чего Изольда не выдержала и кинулась мне на шею, а эльф – могу поклясться! – закатил глаза при этом.

– Ты вернулась! – выдохнула подружка мне в ухо, сжала крепко и чуть отстранилась. – А мы так переживали! Когда все вернулись, и даже самые отстающие появились, все поняли, что тебя с соседом так и нет. Бросились искать, а следов нет! И главное, что нам никто ничего не рассказывал! Мы уже сами решили караулить вас тут по очереди. Я прямо сердцем чувствовала, что ты жива! Рассказывай!

И вот тут уже на лицах всех друзей читалось одинаковое выражение – смесь любопытства и ожидания.

Вздохнув и понимая, что вряд ли удастся отбрыкаться от этих новоявленных следователей, я приглашающе махнула рукой на комнату и буркнув «Входите!», подала всем пример.

Мест для сидения было немного, поэтому близнецы рухнули на пол, а Кристиан и Изольда пристроились на диване, как-то незаметно усевшись так близко друг к другу, насколько это вообще было возможно. Хм. Пока я отсутствовала, вероятно, что-то между этими двумя произошло! И, если честно, я б лучше послушала, что именно, так как самой мне было рассказывать почти нечего. Сцену с поцелуем я опустила, и вышло так, что все повествование уместилось в пару минут.

– Ух, и почему мы к этому мармелиону не попали? – разочарованно протянул Йорик. – Уж я бы придумал, что с ним сделать!

– Угу, пока бы ты думал, он бы тебя сожрал, даже кудрей бы не осталось! – съехидничал его братец, после чего получил оплеуху, и попытался возмутиться в ответ, но был остановлен сестрой.

– И что же, надежды нет на выздоровление Александера? – серьезным голосом спросила Изольда, с трагическим выражением лица кинувшая взгляд в сторону кровати Хама.

– Я не знаю, – тихо ответила я и вздохнула. – Яд мармелиона опасен, только я не знаю, чем. Вроде, парализует. И, видимо, впрыснул он в парня много, так как обычно к нему всякие копытные попадают, им явно больше яда надо. В общем, мне никто ничего не сказал, Алекс в стазисе, а меня отправили обратно сюда.

– Может, в библиотеку сходить? – подал голос Кристиан. – Я что-то слышал про этих тварей, но не припомню. А там наверняка есть информация.

– Точно! – близнецы вскочили с мест и почти побежали к выходу, но были остановлены властным голосом эльфа.

– Почти ночь уже! Вас никто не пустит туда!

Изольда с какой-то затаенной гордостью посмотрела на ушастого, а я подумала, что они вместе великолепны.

– Сходим завтра после занятий, – предложила девушка, и все с ней согласились.

Уже после ухода гостей и банных процедур я растянулась в постели и позволила себе помечтать о шейгене. Надо же, какой он красавчик! Бывают же такие мужчины!

«Дивная»! Слово какое подобрал для меня! Неужели правда?

Глава 15

Следующий день начался с очередного звука гонга, который ворвался в мой сладкий сон с розовыми – опять! – единорогами и прервал его на том самом месте, где одна из лошадок разрешила на себя влезть и покататься. Я бы и влезла, не вонзись противный звук подъемника прямо в ухо, отчего пришлось вскочить, захлопать глазами и со стоном рухнуть обратно в подушку.

День начался.

У первокурсников расписание было устроено таким образом, что с утра шли лекции, а после обеда могли стоять практикумы. Чаще всего это было звероведение, травоведение, зельеварение – скукота, в общем. На других курсах было уже интереснее – всякие боевые искусства, полеты и прочие радостные предметы.

Первым занятием сегодня стояла лекция по проклятиям и порче. Ого! Это что-то прям веселенькое! Как я люблю! Жабий понос, заячья рыгачка, икота до пота и прочие… прочие… прочие вещи.

Я шла туда под руку с рыжими близнецами, после того, как мы основательно подкрепились кашей за завтраком. Крис с Изольдой ушли на целительское дело, и я была вынуждена буквально отдаться в руки братьев, которые, словно два репья, вцепились с двух сторон в меня и не позволяли идти самостоятельно, периодически, словно канат, перетягивая друг от друга.

– Мы тут тебе местечко застолбили! – ворчливо заявил Йорик, утягивая меня на верхний ряд ярусного зала, хотя я бы с удовольствием уселась куда-нибудь пониже и поближе к преподавателю.

Но, как оказалось, удаленность от лектора не играла никакой роли, поскольку голосу этой внушительной дамы могла бы позавидовать корабельная сирена.

Она вошла, резко распахнув толстенную деревянную дверь, которую мы с трудом могли сдвинуть с места, потом гаркнула:

– Встали все! Поехали!

Куда поехали? Зачем поехали? Недоумение пронеслось по рядам. Но это были цветочки.

– Ты! – ткнула своим сарделькопальцем в мигом позеленевшего тощего парня преподавательница.

Выглядела она весьма и весьма колоритно – огромного, не меньше двух метров, роста, и, похоже, вширь примерно полутора метров, с грудью колесом, тремя подбородками, из одного из которых торчала уродливая огромная родинка с длинным черным волосом, мясистым носом, глазами-буравчиками, волосами, собранными в букольку на затылке, и зажатой в желтых зубах огромной курительной трубкой, из которой практически беспрестанно вылетали клубы дыма. Платье на этой женщине, похоже, было размером с палатку для путешествий, а туфли – я изогнулась в проход – явно сорок пятого размера. На каблуках. Колоритная… акирей… кто?

Кстати, если мужчина – акирей, то женщина кто? Акирейка? Акирейша? Акиреня?

Пока я мучилась с подбором слова для дамы, она пытала однокурсника, знает ли он что-то о порче, умеет ли ее накладывать, и как защититься от сглаза. Ну и как? Каждый знает, что если ты знаешь кого глазливого, то просто кукиш в кармане складываешь. Кстати, я это и сделала, когда дама оглядела наши шушукающиеся ряды своим хмурым взглядом. И, надо сказать, не зря, ибо у некоторых тут же началась икота, кого-то в пот бросило, а у рыжего Йорика задергался глаз. Левый. Рурк, видимо, поступил как я, ибо хмыкнул высокомерно, увидев брата, и подмигнул мне.

– Ты! – палец дамы уперся в него.

– Я? – рыжий встал и удивленно огляделся.

Мало ли, вдруг не он.

– Ты-ты! – ехидно протянула женщина и поднялась к нам по ступеням. – Вот ты сейчас что сделал?

– Эээ… – задумчиво проблеял Рурк.

Сделать-то он, собственно, ничего и не успел. И то ли сожалел об этом, то