о скалы, а далеко-далеко впереди виднелись горы, в которые сейчас садилось солнце, багряными лучами подсвечивая стремительно темнеющее небо.

Мама! Где я?

Сглотнув вязкую слюну, я плотнее закуталась в простыню, поежилась от сквозняка и передвинулась ближе к камину, понимая, что в таком месте он как никогда актуален – наверное, даже летом здесь стылый пол, а различить, какое время года на улице, не получалось – ни единого деревца на утесе не росло, ни травинки, ни цветочка… Просто голые скалы. Прямо дом Синей Бороды какой-то! Может, здесь морят девственниц голодом, а потом, очищенных, подают к столу людоеда с яблоком в зубах?

Представив эту картину, как я, связанная и голая, лежу на столе, а на меня с вилкой и ножом наступает магистр Артемидес, намереваясь отхватить кус посочнее, фыркнула смешливо, и вздрогнула, когда дверь резко распахнулась.

Я вздрогнула и резко обернулась, плотнее кутаясь в простыню и до боли сжав пальцы. Но, вопреки моим ожиданиям, в комнату вошел не шейген, а сухонькая женщина маленького росточка, не выше полутора метров, седая, с непокрытой головой, собранными в низкий пучок волосами, морщинистым лицом, но при этом удивительно голубыми глазами, которыми она также с интересом оглядела и меня в ответ.

Молчание затягивалось.

– Добрый… вечер! – решила я первой нарушить его и даже чуть заикнулась.

– И тебе добрый, коль не шутишь! – живо усмехнулась старушка.

Только сейчас я заметила в руках у нее свернутые вещи, подозрительно похожие на мою школьную форму.

Проследив за моим взглядом, седовласая голубоглазка усмехнулась.

– Заждались тебя уже, – с ехидством произнесла она. – Ишь ты! Двое суток проспала, считай!

– Двое суток?! – ахнула я. – А как же… как же Алекс?

В голове тучей промчались мысли о моем соседе, нашем путешествии, неведомом звере мармелионе, нашем спасении с шейгеном в главной роли, и моем внезапном засыпании. Подбежав к женщине и взяв у нее одежду, я растерянно огляделась, высматривая дверь в санузел, но ее не было.

– Я выйду! – понимающе усмехнулась визитерша. – Ты как готова будешь, тоже выходи, я подожду тебя. На вопросы тебе все ответят чуть позже.

Мигом натянув свежие, пахнущие луговыми травами, вещи, я поняла, что про обувь, похоже, забыли, но разве могут волновать такие мелочи, когда перед глазами стоит мой умирающий друг? Нет! Поскорее узнать о нем, о школе, вообще, о том, только мы так пострадали, или другие тоже… Вдруг кто-то погиб? А мои друзья? Все ли у них в порядке? Только сейчас я пожалела, что не владею модным нынче аэрофоном, ну да ладно! Авось, скоро все тайны перестанут быть таковыми!

Даже не поглядев на себя в зеркало над камином, я пулей вылетела в коридор и едва не сшибла ожидавшую меня там старушку.

– Ой! – ухватилась я за нее и второй рукой за стену. – Извините!

– Вот тебе и «ой»! – передразнила она, высвобождаясь и поправляя платье на себе. – Идем уже, горемыка! Ай, молодежь пошла нынче! – покачала она в полумраке головой. – То ли дело в наше время – девицы поперек не лезли, степенно себя вели, а тут черте что! Ишь ты!

Я молча семенила позади, ощущая босыми ступнями холодный каменный пол, и разглядывая стены, которые сейчас были неярко освещены встроенными потолочными светильниками, отбрасывающими тусклый свет. Странно, что, когда я выглядывала в коридор, он был темен, если здесь еще не ночь, и спать не ложились. Но, как говорится, в чужой монастырь…

Пока я размышляла, мы медленно двигались к концу коридора, где бабуля нажала на выступающую на уровне пояса на стене плитку, после чего часть кладки отъехала в сторону, обнаружив за собой квадратное помещение с зеркальными стенами.

Мы шагнули туда, и я едва не охнула, ощутив движение пола под собой. Желудок будто подскочил к горлу, а волосы от неожиданности встали дыбом. Что это за чудо такое?

– Лихт! – с затаенной гордостью выговорила мудреное слово старушка и свысока оглядела меня, мол, просвещайся, деревня! – Мы тут не лыком шиты, не то что там! – и покрутила пальцем в воздухе, что стало понятно – «там» – это где-то, где значительно хуже.

Прошло не менее трех минут нашего движения в странной кабине, пока та же стена, что и внизу, не отъехала в сторону, и мы снова оказались в коридоре, который освещался уже не в пример ярче нижнего. Здесь и отделка была богаче – шелковые обои с нанесенным рисунком в виде едва проступающей карты мира, сливочного цвета потолок с ярко горевшими светильниками, ковер на полу, в котором мои озябшие ноги тут же утонули по щиколотку.

– Ступай до конца коридора, там увидишь, куда дальше! – напутствовала меня провожатая. – Ждут тебя.

Ждут! Еще бы знать, кто меня ждет! Надеюсь, не зверь неведомый! А то мало ли, вдруг я, как в сказке про красавицу и чудовище, попала в замок неведомого заколдованного принца, и теперь, чтобы убежать, следует влюбиться и как следует поцеловать уродца! Даже дальше идти расхотелось. А все мое богатое воображение виновато! Нечего было книгами увлекаться всякими фантастическими! Читала бы, как другие девушки, одни романы про любовь и морковь, так представляла бы себе сейчас прекрасного принца с золотыми локонами и голубыми глазами, который бы внезапно встал на одно колено, протянул мне розу… Или пусть роза в зубах у него будет? Нет, все-таки, пусть протягивает, так удобнее. А то рот занят, чем он мне слова любви скажет?

Ну так вот, протянет он мне розу и скажет: «Я вас люблю, прекрасная незнакомка! Если вы немедленно не отдадите мне вашу ногу и печень… то есть, тьфу, руку и сердце, конечно, то я брошусь с самой высокой колокольни, и лепешка на земле будет вечно напоминать мне о вас… то есть, наоборот!» В общем, что-то подобное он мне скажет, я, конечно, тут же растаю от чувств, немедленно соглашусь, и будем мы жить долго и счастливо… Конец!

– Добрый вечер, Алисия! – в конце коридора я обнаружила проход в огромный панорамный зал со стеклянной крышей, посреди которого стоял стол, уставленный яствами, а навстречу мне поднимался далеко не принц.

– Здравствуй…те! – пролепетала я, растерявшись.

– Добрый вечер! – повторил шейген, чьи серебристые глаза глядели на меня с таким непроницаемым выражением, что можно было только догадываться, что их хозяин на самом деле живой и может что-то чувствовать, ибо больше всего он был похож сейчас на мраморную статую.

Прекрасную мраморную статую.

Переступив с ноги на ногу, я украдкой огляделась. Да уж. Впечатляюще. Огромный зал, как я уже говорила, был с панорамной крышей, сквозь