что добавляло в звучание некие нотки благоговения.

Ар – ты паршивый кусок дерьма, не стоящий моего времени.

Го – я задерживаю дыхание, потому что это слово обозначает нечто настолько огромное, что я до сих пор не могу от него избавиться.

Си.

Кто ещё произносил «аргоси» так, как будто ты должен упасть на колени в тот самый момент, когда это слово достигло твоих ушей? Идущая Тропой Шипов и Роз.

Дюррал научил меня искусству говорить, но именно Энна помогла понять, что каждый встреченный человек – даже если мы знаем его совсем недолго – оставляет на нас некий отпечаток. Иногда эффект так незначителен, что мы можем его даже не заметить. В других случаях он проявляется в шарфе, который мы начинаем носить, или в обороте речи, который мы перенимаем. Энна верила, что наши личности, как и земля под ногами, состоят из слоёв пройденных путей. И в этих слоях закопаны артефакты тех, кто шёл бок о бок с нами.

Это особое понимание поначалу стало причиной трений между нами. Через пару недель после того, как Дюррал привёл меня домой и убедил Энну стать моей приёмной матерью, она усадила меня пить чай – и как бы между прочим упомянула, что я разговариваю не так, как другие медеки.

– Ни один медек больше не говорит как медек, – объяснила я ей. – Такова участь скитальца, вынужденного переезжать с места на место и не иметь дома, который он мог бы назвать своим. Кроме того, откуда тебе знать, правильно ли я разговариваю? Ты даже ни разу не слышала, как я говорю на родном языке.

Энна одарила меня одной из своих улыбок, тем самым желая сказать, что совершенно незачем щетиниться и что моя отповедь её не испугала.

– Когда ты последний раз сталкивалась с медеком?

– Мне тогда было одиннадцать. Я пряталась в пещере, а маги джен-теп уничтожали мой клан.

Энна положила руку мне на плечо – очень нежно. Казалось, она боится, что я заплачу.

– Однажды ты встретишь другого медека, Фериус.

В тот момент я ещё не очень хорошо знала Энну, и её слова показались мне ужасно банальными и сентиментальными. Должно быть, она уловила это в выражении моего лица, поскольку отпустила плечо и взяла меня за обе руки.

– Я хочу сказать вот что: не удивляйся, когда эти медеки будут смотреть на тебя так, словно ты не одна из них.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты разговариваешь не так, как большинство медеков – вот и всё. Твои интонации, твой акцент, слова, которые ты выбираешь… Ты ходишь иначе, стоишь иначе, и когда ты смотришь на мир, у тебя иной взгляд. Это не плохо. Просто не думай, будто с тобой что-то не так, когда встретишься с кем-нибудь из своего народа и они посмотрят на тебя как на чужачку.

Я знала, что Энна не пытается меня злить или учить жизни, но все же не смогла удержаться от резкого ответа:

– Думаю, это верно для любого, кто покинул свой народ и долго болтался по миру, как я. Видел то, что видела я. Делал то, что делала я. Не надо меня… Почему ты смеёшься, Энна?

Она ухмыльнулась и взъерошила мои волосы – словно мне было шесть лет, а не шестнадцать.

– Просто мне иногда нравится слушать, как ты разговариваешь – вот и всё.

Энна имела в виду, что я начала изъясняться как Дюррал. И она была права. Хотя я знала Дюррала всего пару месяцев, частички его характера уже начали передаваться мне. Его развязность, его фразочки, даже его усмешка.

Теперь от этого было только больнее. Я понимала, что, если мы когда-нибудь встретимся снова, прольётся кровь.

Внезапный звук позади привлёк моё внимание, заодно напомнив о текущей задаче. Квадлопо заржал, и я испугалась, что его задние копыта соскальзывают с обрыва. Но обернувшись, я увидела, что с конём всё в порядке. Однако исчез Бинто.

– Бинто! – заорала я, смутно сознавая, что это абсолютно бессмысленно: он ведь не мог меня услышать.

Потом я увидела его руки, отчаянно цепляющиеся за выступ. Ноги скребли по отвесной стене – мальчик изо всех сил пытался найти хоть какую-нибудь опору. Я попыталась подбежать к нему, но оказалась не с той стороны от Квадлопо. Нагруженная седельными сумками, я застряла между крупом коня и склоном горы. Квадлопо безумно фыркал. Он опустил голову и старался дотянуться до Бинто, не подозревая, что его задница прижимает меня к стене.

– Рози! – крикнула я.

Идиотка! Я сама же старалась держать большую дистанцию между нами – и теперь Рози была на добрых пятьдесят ярдов впереди меня, уже за следующим поворотом.

– Рози, пожалуйста! Бинто упал!

Я скинула с плеча седельные сумки и попыталась пролезть под брюхом коня. Квадлопо был в таком неистовстве, что перестал обращать внимание на неровную землю. Он начал скользить по рыхлому сланцу. В любой миг бедное животное могло свалиться с обрыва.

– Квадлопо, не надо! – умоляла я его, стараясь говорить успокаивающе, хотя паника стиснула горло. – Просто позволь мне…

– Не двигайся! – раздался крик слева от меня. – Ни на дюйм!

Я повернула голову и увидела Рози, выбегающую из-за поворота. Её ноги скользили по сланцу, и я была уверена: она вот-вот потеряет равновесие и первой рухнет в каньон под нами. Но нет. Рози продолжала бежать, словно стремилась столкнуть меня и Квадлопо с карниза. Когда она оказалась в шести футах от меня, я заметила у неё в руках верёвку. Рози сделала ещё один шаг, а потом прыгнула вперёд, но не врезалась в нас – её нога опустилась на небольшой выступ всего в шести дюймах от моего лица. Она согнула колено, приняв вес тела на бедро, а через долю секунды оттолкнулась от скалы и кувыркнулась через мою голову, уронив конец верёвки мне в руки.

– Не отпускай! – крикнула Рози, летя вниз с обрыва.

Я едва успела ухватиться за верёвку и дёрнуть её вниз, чтобы использовать сильную спину Квадлопо как точку опоры. Ладони начало жечь, когда Рози, повиснув над пропастью, стукнулась о скалу. Я слышала, как она что-то бормочет, но ничего не видела – холка Квадлопо загораживала мне обзор.

– Бинто! – снова окликнула я.

Он ещё держится? Тощему пацану всего девять лет! Может, он уже провалился в небытие?

– Фериус, тяни! – крикнула Рози.

Я попыталась, но она была слишком тяжёлой для меня. Означало ли это, что Рози держит на руках Бинто? Или она просто весит больше, чем кажется?

Крепко держа свой конец верёвки, я пнула правую ногу Квадлопо, побуждая его встать боком к скальной стене. Конь повернул голову и придвинулся на несколько жалких дюймов. Теперь он весьма ощутимо придавил меня, но я добавила его силу к своей и потянула за верёвку. Внезапно