которых пришлось отстреливать группам тяжеловооруженных бойцов.

Однако, несмотря на то, что Нечаев смертельно устал и незапланированно получил парочку ссадин, как только он, услышав по рации, адресованное ему сообщение, не выдержал и приказал шофера служебного фургона, мчаться прямиком к вокзалу.

Судя по скупым цифрам на информационном табло, до объявления посадки в интересующий его поезд дальнего следования, оставалось ещё десяток минут, так что он вполне успевал перехватить тех, кого надо.

Пройдя вокзал насквозь, Нечаев выскочил на нужный ему перрон и сразу же в самом его конце, увидел разыскиваемых граждан. Лавируя между готовившимися к насадке пассажирами, майор уже через полминуты оказался возле мужчины в шляпе и лёгком костюме и двух красивых девушек в летних платьицах, замерших возле своих чемоданов.

— Артём Абрамович, доктор, и вы туда же? — с нескрываемой претензией изрек Нечаев и оценивающе осмотрел всю троицу.

— Товарищ Нечаев, поймите меня правильно. Одних я барышень в такую даль отпустить никак не мог — ответил доктор Кац и степенно поправил очки.

Девушки среагировали на его слова по-разному. Медсестричка Наташа, потупила взор и откинув каштановые кудри с комсомольского значка, принялась поправлять несуществующие складки на цветастом платьице. А жгучая, рыжая девица, напротив, смело перехватила оценивающий взгляд майора и в её глазах начали появляться отблески настоящего огня.

— Значит сама срисовала адресок — констатировал Нечаев, обращаясь к Рыжей.

— Имею полное право — ответила девушка и щёлкнула длинным каблучком туфельки.

— Эх, арестовать бы вас на шестнадцать суток, чтобы посидели и хорошенько всё обдумали.

— А вот на это права вы товарищ майор не имеете — возмутилась Рыжая.

— Уверена? — с нажимом спросил Нечаев и вся троица почувствовала угрозу, пришедшую вместе с химическим запахом недогоревшего тротила. — Один звонок и всех вас примут под белые рученьки на следующей же станции.

— Товарищ Нечаев, мы вам верим — примирительно проговорил доктор Кац. — Не надо никуда звонить. Это всё равно приведёт только к одному результату, нашему возможному уходу на нелегальное положение. Нет ну правда, вы же не хотите, чтобы мы прятались от наших органов правопорядка, словно какие-то американские шпионы и причиняли людям добро втайне от властей. Во-первых, это было бы не кошерно по любым понятиям, а во-вторых, я как врач, сам не хочу, чтобы товарищи из КГБ начали думать о нас плохом и объявили на нашу троицу охоту.

— Артём Абрамович, если бы я хотел сделать звонок, то уже сделал бы его — честно признался Нечаев. — Но сейчас я хочу просто знать точный ответ, на всего один вопрос. Зачем вы все прямо сейчас сорвались и срочно уезжаете? Ведь проблема с иными в Москве, вроде как решена и Ведьмаку в деревенской ссылке ничто больше не угрожает.

— Вот именно, что вроде как не угрожает — проговорил Кац и недовольно покачал головой. — Так, товарищ Нечаев, как сказали бы мои дальние родственники из Одессы, «дела не делаются». К тому же у нас появилась пока недостоверная, но весьма интересная информация, о том, что Гене всё-таки угрожает опасность.

— И от кого пришла эта информация? — поинтересовался майор Нечаев.

— От хорошо известной вам Полины — признался док, и Рыжая презрительно фыркнула, услышавший имя бывшей девушки курсанта школы милиции, Геннадия Строева.

— Ясно — буркнул майор, отлично понимавший, что с Полиной, ему основательно переговорить будет затруднительно, потому что она под плотной защитой комитетчиков. — И что ему конкретно угрожает, в той глухомани, в которую я его отправил.

— Насколько я знаю, двое суток назад, на Гену было совершено организованное нападение с применением огнестрельного оружия — сказал доктор Кац и Нечаев почему-то ему поверил.

— Так быстро? — Удивился майор, сразу просчитав как мало времени прошло после отъезда Ведьмака из Москвы.

— Вот и я о том же. Похоже ему не помешает наша помощь. Тем более что из другого источника мы выяснили, что Гене угрожает ещё большая опасность, и то чем он сейчас занимается, может привести к глобальным изменениям во всём нашем мире.

Майор Нечаев сразу догадался откуда подул этот ветер тайных предсказаний и невольно огляделся по сторонам, в поисках одной интересной иной, не принадлежащей к ведущим фракциям, и с недавних пор известной ему.

— Она довезла нас до вокзала и укатила по своим делам — отчитался док, мигом догадавшийся о том, кого Нечаев начал искать в толпе.

— Ну и что же мне с вами делать? — проговорил Нечаев спросив скорее самого себя.

— Понять и отпустить, а если понадобится, то и помочь — тут же подсказал Кац. — Ведь я уверен, мы все можем ещё пригодиться нашей широкой и необъятной родине.

Майор Нечаев призадумался и в этот момент, над перроном зазвучал, как всегда неразборчивый, голос дикторши, без всяких эмоций, объявляющей посадку на поезд дальнего следования.

Девушки и доктор Кац переглянулись и посмотрели сначала на чемоданы, а потом уставились на Нечаева. А тот выдержав паузу в десяток долгих секунд, неожиданно прижал ладонь к виску и отдав честь, пожелал «Счастливого пути».

Затем он помог занести чемоданы в купейный вагон, заодно профессионально оценил попутчиков, едущих с троицей в поезде, а когда состав наконец тронулся и скрылся, Нечаев ещё десяток минут стоял на пустом перроне и глядя вдаль, раздумывал как ему поступить.

Глава 22

Аномалия «Обогатительный цех» (2) Лютое нутро

Обогатительный цех.

— Нихрена себе простор! — удивлённое восклицание само вырвалось из моей глотки, когда перед глазами предстало то, что находится за изрешечёнными пулями, воротами гаража.

Если бы не необычные события, происходившие со мною во множестве до этого и увиденные ранее различные аномальные места, то при виде внутренностей холодной аномалии, мой рот наверняка распахнул бы от удивления. Такой большой объём, скрытый внутри стен цеха, я точно увидеть не ожидал.

— А вот это верно — поддержал мой возглас дед Щукарь и ухмыльнулся.

— Павел Лукич, а ты чего раньше не рассказал о таком просторе? — спросил я и указал на открывшуюся взору, изломанную, белую долину.

Как казалось, она уходила вдаль и была заключена в тиски нависающих ледников, чьи вертикальные, ледяные стены на сотни метров вздымались вверх.

— А чего впустую языком молоть. Ведь человек, пока сюда самолично не попадёт, всё равно не поверит, что такое люто морозное место, летом существовать может — ответил Щукарь и выйдя наружу, с явным подозрением хорошенько осмотрелся.

— Получается, что, когда та беда в шахте случилась, сюда в цех из потусторонних пределов выкинуло изрядный кусок полностью промёрзшего, иного мира — Вывел я и примерно прикинул, сколько километров до стен двух ледников, от занесённой снегом частички цеха. В которой мы сейчас находились.

Кое где рядом, виднелись несколько подобных частичек нашего мира. Группами стояли вагонетки с золотоносной рудой, из-под ледяных глыб торчали металлические конструкции и части постройки, но то что создал человек, было словно размазано по основанию, нависающей над головой, обледеневшей горы и выглядело лоскутками реальности, вырванными из нашего мира. И это всё окружала неровная поверхность, покрытая толстой снежной массой.

Никакой крыши цеха не было видно и в помине, зато сверху, судя по его расположению на небосводе, висело именно наше солнце. Правда его лучи, проходившие через белёсую оболочку аномалии, не только не грели, но как мне показалось, даже немного обжигали кожу. неестественным холодком.

В самой долине, из наста торчали многочисленные куски льда, больше похожие на острые скалы, и в этом ледяном лабиринте виднелись кроны настоящих деревьев гигантов с промёрзшими до основания, покрытыми трещинами стволами и некогда развесистыми ветвями. Почерневшая древесина уже давно лишилась не только листвы, но и облупившейся коры, и из-за этого выглядела совсем уж неестественно.

— И куда нам теперь? — спросил я, вглядываясь в непривычно выглядевший ландшафт, будто перенесённый сюда совсем с другой планеты.

— Вон видишь. там у стены ледника, как будто столб пара поднимается — ответил Щукарь и сняв рукавицу, указал на точку, находящуюся не менее чем в шести-семи километрах от нас. — Там, одно из мест, где потусторонняя стужа из-под ледяной поверхности наружу бьёт. Я, когда там бывал, чувствовал силу немалую, но попользоваться даже крохотной её частью так и не смог. Надеюсь, что там кристалл хрусталя правильно заработает.

Выйдя на открытый простор, я кроме обычного холода, достигшего по ощущениям −30 градусов по Цельсию, почувствовал лютый,