Рука Райана упала на скамью. Пропасть расширилась без единого признака движения.

– Ты неподражаема.

До него что, в самом деле не доходит? Сейчас не время вести речи о том, чтобы чаще видеться, или о более глубоких чувствах.

– Я пытаюсь спасти нас обоих.

Он встал.

– Уж постарайся.

Полнейшее пренебрежение взбесило Джинни. Она пыталась дозвониться до Лайлы, но та не ответила. Поэтому, оставив команду дожидаться в соседнем квартале, с группой криминалистов наготове она стояла на переднем крыльце Лайлы, ведя словесную перепалку с ее поверенным и другом. Вероятно, единственным другом.

– Где она? – Тон Джинни ясно давал понять, что сейчас не время для игр.

Закрыв за собой дверь, Тобиас вышел на холодное крыльцо. Он был в черных брюках и свитере, но без обуви.

– Уехала по делам.

– Ее машина здесь, – Джинни мотнула подбородком в сторону подъездной дороги.

– Она взяла мою.

У этого типа имелся ответ на все. Он был спокоен, но Лайла скрывает постоянный внутренний расчет лучше него.

– Значит, позаботилась, чтобы полиция не отследила ее машину… Напрашивается вывод, что ей есть что скрывать. – Джинни сделала мысленную пометку поднять больше записей.

– Или что ей хотелось минутки покоя.

– У вас прокатное авто. Мы отследим его GPS.

Они выяснят, куда она намылилась. Проверят камеры. Поглядят, не было ли у нее подозрительного рандеву с предполагаемым «нелюбовником».

Скрестив руки на груди, Тобиас привалился спиной к входной двери.

– Похоже, вы убеждены, что Лайла сделала что-то предосудительное.

– Открытой книгой ее не назовешь.

– Но и понять ее не так уж трудно.

Насколько Джинни могла судить, это мнение в городе не поддерживает ровным счетом никто. В самом прямом смысле. Все называют Лайлу красивой, но отмечают, что она вроде бы совсем не поддерживала карьеру Аарона. В глазах многих это серьезный грех.

– Кроме вас, никто так не считает.

– Когда мы держали общую практику и вели дела о тяжких преступлениях наподобие наркоторговли, убийства или чего-нибудь в том же роде, Лайла выдавала такую речь. Беседуя с клиентами, их родственниками, а порой и их друзьями, говорила, что совершенно не обязана докладывать блюстителям закона, где искать улики, но если кто-то возьмет вещдок и передаст ей, чтобы полиция его не нашла, тогда возникнет проблема.

– Типичный способ подвести под закон рациональную базу. – В устах Джинни это прозвучало отнюдь не комплиментом. – Я бы сказала, что на ней лежит моральная ответственность поступать правильно в любом случае… ну да ладно.

– Однажды пришел человек с пистолетом. Не наш клиент. Брат нашего клиента. Он слышал речь, но полиция уже подбиралась к нему. Он больше не мог прятать оружие, с помощью которого его брат убил жену, так как боялся разоблачения.

– Просто очаровательно.

– Не всегда дано выбирать, кого защищаешь, – Тобиас сверкнул улыбкой.

Джинни отнюдь не считала, что это справедливо в отношении частной конторы, но пусть себе треплется.

– Итак, он принес его вам… и?

– Лайла вышла из комнаты и позвонила в полицию. – Он улыбнулся. – Наше дело прогорело. Клиент и его брат подали ходатайство. Пытались выдвинуть иск против нас, но Лайла следовала правилам.

Тобиас держался так, будто преподнес урок высокой нравственности.

– Что-то я не улавливаю, в чем мораль этой байки.

– Множество других поверенных напомнили бы субъекту прежнюю речь и устроили бы целое представление – дескать, срочно надо в туалет или сделать звонок, чтобы дать ему шанс подчистить за собой.

«Дровокаты».

– Понятия не имею, как вы делаете то, что делаете.

– Уголовная защита куда интереснее наследственного права. Уж поверьте, – Тобиас взмахнул ладонью, словно отгоняя нотки веселья в голосе. – Но я веду к тому, что вы имеете дело с той же самой Лайлой. Она следует правилам. Непоколебимо.

В последнем они сходятся… пока. Но Джинни не сомневалась, что у каждого своя точка зрения.

– Так это и есть мораль вашей истории?

– По-вашему, она говорит о Лайле что-то еще?

– Может, она не любит правонарушителей. А может, предпочитает держать все под контролем. Или, как я, ненавидит, когда ее не слушают. – Джинни понимала каждое из этих чувств. И считала их очень подходящими Лайле – либо из-за отца, либо вопреки ему.

– Я же сказал, она непоколебима. А вот и она сама, – Тобиас кивнул в сторону улицы.

Лайла свернула на подъездную дорогу на большом прокатном внедорожнике, не выказав ни удивления, ни испуга. Да и тревоги о судьбе мужа, если на то пошло. Ее неподвижное лицо не выражало вообще ничего.

– Где вы были? – спросила Джинни, не успела Лайла дойти до крыльца.

– А вы теперь моя нянька?

– Лайла, – в голосе Тобиаса прозвучало отчетливое предупреждение.

– Отлично, – она закатила глаза. – Мне надо было проветрить мозги.

– От чего?

– Ее муж пропал без вести, – сухим тоном произнес Тобиас.

– Точно. Спасибо, что напомнили. – Сунув руку во внутренний карман жакета, Джинни извлекла официальный документ. – Это ордер на обыск. Через минуту в ваш дом ворвется целая орава криминалистов, чтобы обшарить его сверху донизу. Ничего не хотите сказать заранее?

Адвокат чертыхнулся себе под нос.

– Любопытно, как вы приберегали эту информацию, чтобы обрушить ее сейчас, ни словом не обмолвившись мне, пока мы дожидались возвращения хозяйки дома.

Джинни не удержалась от улыбки.

– Я тоже непоколебима.

На следующее утро у южного берега озера Кейюга собрались около сотни человек. Сотрудники офиса шерифа и несколько полицейских из небольших общин района в ожидании инструкций столпились в кружок. Две местные телестанции прислали съемочные группы.

Захлопнув дверцу машины, Джинни зашагала через забитую машинами парковку, отыскивая Пита. Завидев ее, тот отделился от толпы и вприпрыжку направился навстречу.

– Похоже, правоохранительные органы подкинули нам дополнительную помощь. Я слышал, полицейский департамент Итаки тоже пришлет нескольких офицеров.

– Они вызвались добровольно, и Чарльз сказал, что мы не можем отказаться. – Джинни была не согласна, но всем было наплевать.

Пит смотрел, как Чарльз берет мегафон.

– Но когда он дал добро на привлечение общественности?