морковный торт или особый торт – «Перевернутый ананас». У нас есть эклеры, «Наполеон» или, если вы считаете себя декаденткой, есть клафути[8], макаруны, дакуаз, а еще…

– Притормози, – засмеялась Тиа. – Я совсем растерялась. Что такое «дакуаз»?

– Это торт из слоев фундука и миндального безе, с масляным кремом и горько-сладким шоколадным ганашем[9], а чтобы придать ему немного терпкости, я добавила малиновый кулис[10].

– Звучит божественно, я возьму кусочек.

– Ник, что бы ты хотел?

– Э-э, только кофе, пожалуйста.

Стиви захлопала ресницами.

– Разве я ничем не могу заинтересовать тебя?

– Только кофе. Крепкий.

– Да, ты производишь впечатление сильного и молчаливого типа, – сказала Стиви в ответ. – Кофе – да, но когда ты увидишь, что ест твоя сестра, ты захочешь кусочек.

– Не захочу, – пробормотал Ник себе под нос, когда Стиви была уже у стойки. Он смотрел ей вслед, желая, чтобы она так сильно не виляла задом. Это отвлекало.

– Она тебе нравится, не так ли? – сказала Тиа.

– А? Что? – Ник перевел взгляд с покачивающихся бедер Стиви на сестру.

– Стиви. Она тебе нравится. Она кажется милой.

– Полагаю, она нормальная. Я ее почти не знаю.

– Это за счет заведения, – сказала Стиви. – За то, что спас меня той ночью, – добавила она, сразу же опровергая заявление Ника одним предложением. Она балансировала с подносом в одной руке и освобождала его от чайника, маленького кувшина молока, чашки и блюдца другой рукой. – Я была груба с тобой в тот день, когда ты пришел проведать меня, и мне очень жаль. Виновато похмелье. И мне было очень стыдно признать, что мне нужен рыцарь в сияющих доспехах для присмотра за мной.

Ник не знал, куда смотреть и что с собой делать. С одной стороны, он был рад, что Стиви оттаяла по отношению к нему (хотя он понятия не имел, почему его это так беспокоило), но, с другой стороны, он не хотел, чтобы Тиа поняла это неправильно. В течение многих лет, до несчастного случая, она пыталась свести его с той или иной подругой, и иногда он встречался с одной из них – Ник говорил себе, что это только для того, чтобы на время отвлечь сестру, но на самом деле причина была в том, что он был вспыльчивым парнем, и иногда женская компания была именно тем, что ему необходимо. Но после несчастного случая она ни разу не пыталась свести его с кем-то (хотя он знал, что она думает, будто у них с Мирандой что-то есть), и он тоже ни с кем не встречался по своей воле. Он был слишком занят нуждами Тиа, конюшней, своей карьерой – и чувством вины, которое он не мог забыть, потому что оно поднимало свою уродливую голову каждый раз, когда Ник видел Тиа, или инвалидное кресло, или пандус, ведущий к входной двери, или любое другое из многочисленных приспособлений, которые были специально сделаны в доме.

Тиа смотрела на него очень странно, а когда Стиви ушла за тортом и кофе, она сказала:

– Я думала, ты ее не знаешь.

– Не знаю!

– Ты знаешь ее достаточно хорошо, чтобы спасти той ночью. – Тиа изобразила руками кавычки. – И что же вы с ней делали?

– Она лежала пьяная на дороге, и я проследил, чтобы она благополучно добралась до дома, вот и все.

– Что она делала, лежа на дороге?

Впервые за последнее время Тиа настолько оживилась, поэтому вместо того, чтобы замять тему, что он предпочел бы сделать, Ник рассказал ей историю о том, как Стиви и Лианн напились.

– Лианн! – Тиа рассмеялась. – Бедная Стиви. Даже я знаю, что лучше не пытаться идти в ногу с Лианн. Она пьет так, будто это скоро запретят.

– Я усвоила урок, – сказала Стиви, появившись с двумя ломтиками дакуаз, несмотря на то, что Ник настаивал только на кофе. – Попробуй, – добавила она Нику. – Если не хочешь, не ешь.

– И что потом? – настаивала Тиа, когда Стиви ушла.

– Я отвез Лианн домой и поехал в «Поместье», чтобы разобраться с охотником Эдгара.

Тиа бросила на него прищуренный взгляд, и Ник скривился.

– Ты рассказал мне об охотнике, но не о том, как стал героем, – поддразнила Тиа.

– О, это еще не все, – сказала Стиви, снова появившись возле них и уловив последнюю фразу истории. – Он вернулся после того, как разобрался с лошадью, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, уложил меня и принес грелку, – сказала она через плечо, возвращаясь к стойке.

Тиа бросила на Ника обвиняющий взгляд, и Ник почувствовал, как его щеки покраснели. Замечательно. Теперь он действительно выглядит как полный кретин.

– На мне лежала ответственность, – пробормотал он. – Я бы сделал то же самое для любого.

– Она очень красивая. Ты заметил, какие у нее волосы? Великолепный цвет.

Ник заметил… Она напомнила ему пламя, когда он разжигал огонь в очаге холодным зимним вечером. Он заметил и ее глаза – дымчато-серые, и россыпь веснушек на ее носу. И ее губы…

– А как насчет Миранды? – Тиа прервала его размышления.

– Что насчет Миранды? – возразил он.

– Ты ей нравишься, очень нравишься.

– Нравлюсь? – Ник закатил глаза. Только не это…

– Не говори мне, что ты не заметил, потому что я тебе не верю.

Ник вздохнул.

– Я не чувствую к ней того же, – сказал он.

– Почему? Она красива, и очень весела, и умна, и богата. – Тиа вздернула брови, говоря о богатстве. – Что может в ней не нравиться?

– Она не в моем вкусе, – запротестовал Ник.

– А кто же тогда в твоем вкусе? Стиви?

Ник снова вздохнул.

– Перестань пытаться меня свести с кем-то, Тиа. Мне это не интересно.

Тиа замолчала на мгновение. Она подняла вилку и взяла небольшой кусочек торта. Ее лицо было бледным, кроме двух ярких пятен, по одному на каждой щеке. Ее глаза были опущены, а губы сужены. Ник явно расстроил ее, и он досадовал на себя за это, но ему хотелось, чтобы она не лезла в его личную жизнь. У него не было оной, он ее не хотел, и у него не было на нее времени. Не сейчас, не при таком положении дел. Романтика была последним, о чем он думал.

– Это из-за меня, не так ли? – сказала она в конце концов. – Из-за меня ты не хочешь ни с кем связываться?

– Глупости. Я просто слишком занят. Работа в конюшне занимает все мое время.

– Это просто отговорка. – Сестра посмотрела ему прямо в глаза, и сердце Ника упало в пятки, когда он увидел