Поняв, что здесь со мной говорить никто не будет, я вышел на лестничную площадку, но и там было пусто.

Все, что происходило в офисе, было более чем странно, и меня не покидало чувство, что произошло нечто важное, о чем мне не мешало бы знать. Недолго думая я направился к боссу.

Я понимал, что мой визит вряд ли будет воспринят им радостно, но, в конце концов, у меня найдется несколько тем для разговора и парочка актуальных вопросов. По крайней мере, мне есть чем оправдать свой неожиданный приход. Нам надо обсудить детали моего повышения. К тому же мне было бы неплохо уйти сегодня с работы пораньше, поскольку мое самочувствие оставляет желать лучшего.

Я постучал в дверь. Тишина. Постучал вновь. Подождал несколько секунд, набрался смелости и нажал на ручку. Дверь открылась. Пройдя через гостевую (мы ее называем предбанником), я подошел к двери в кабинет. Мои попытки достучаться и тут оказались тщетными, и, сомневаясь в правильности поступка, я снова надавил на ручку.

Кабинет был пуст. Здесь тоже со вчерашнего дня никого не было. Выключенное оборудование, закрытая крышка ноутбука и подозрительная чистота были тому подтверждением. На столе лежала аккуратно сложенная стопка бумаг и несколько шариковых ручек. Картина была бы предельно простой, если бы не одна деталь, которая привлекла мое внимание. На листке формата А4 красовалось число «сорок семь» жирным шрифтом, несколько раз обведенное синей пастой. Ни пометок, ни рисунков, ничего, кроме надписи «47». Я словно завороженный уставился на две цифры, не понимая, как к этому относиться.

«Там могло быть написано все, что угодно. Любые цифры! Совпадение или нет, но, в любом случае, это число преследует меня… Дурацкая сорок седьмая квартира засела во мне настолько плотно, что ее номер не дает мне покоя: в смс-сообщениях, теперь на столе у шефа… Бездомный – и тот назвал сорок седьмую квартиру про́клятым местом… Разве все это может быть совпадением? Не слишком ли много совпадений за несколько дней?» Я был в ступоре от загадок, которые свалились на мою и без того больную голову.

12:10

Наш молчаливый рабочий день нарушил приход той самой девушки, не выговаривающей букву «р». Никогда еще я не был так рад ее появлению.

– О! Привет! – воскликнул я. – С прибытием!

– Пгиветик. – Сегодня она была не столь бодра.

– Думал, уже не появишься. Как дела?

– У меня ногмально. Немного запагилась за сегодняшний день, ощущение, что он бесконечный. – Она подошла к своему рабочему столу и начала складывать книги и бумаги в сумку.

– Переезжаешь в другой кабинет?

– Не-а, ухожу вообще. Тут ловить нечего. Пгавда, конец месяца, хогошо было бы загплату получить… Ты знаешь, с кем говорить насчет этого?

– Ну, думаю, с шефом… Его, в любом случае, нужно в курс дела поставить.

Девушка иронично посмотрела на меня.

– Издеваешься или как?

– Пытаюсь соблюсти деловой этикет.

– Он умег сегодня ночью, ау!

Я опешил.

– Как умер?

– Подгобностей не знаю.

– Как умер?! – Я непонимающе уставился на нее.

– Не знаю, как именно он умег. Вгоде дома у себя. Мне эсэмэску скинули. Я все гавно хотела увольняться, ну а сейчас – сам Бог велел, – она пожала плечами.

В голове зашумело, слабость усилилась, а вместе с ней и головокружение. Мысли умирали, не успевая рождаться. Перед глазами лицо покойного чередовалось с числом 47, написанным его рукой на листке бумаги.

Что же происходит? Я не мог найти логического объяснения. Все вокруг постепенно окрашивалось в черный цвет. Этот человек был мне посторонним, более того, он был мне неприятен, но новость о его смерти взбудоражила мне мозг огромной порцией адреналина. Я никогда не испытывал подобного после смерти людей, которых особо и не знал. И дело, конечно, не в нем, а в обстоятельствах. Снова и снова перед глазами вставал тот лист бумаги на столе. Опять я оказался в ненужное время в ненужном месте, как и тогда, в ванной… Для чего я заглянул в нее тогда? Зачем сегодня я поперся в закрытый кабинет? Почему все это происходит именно со мной? Я не находил ответов на вопросы ни в своей распухшей от боли голове, ни в сжатом от страха сердце.

После получаса размышлений меня одолела тошнота. Я едва успел добежать до туалета и склониться над унитазом, чувствуя, как вздулись вены и опустился кадык.

«Частенько меня рвет в эти дни, – мелькнула мысль. – Видимо, пора привыкать».

Это как удар током, вроде не больно, но тебя словно парализует, и огромные тиски сдавливают со всех сторон. Разве есть в простой рвоте боль? Нет. Но тебя словно выворачивает наизнанку, и ты не властен над своим телом… Слабость. Отвращение.

13:25

Я сидел в совершенно пустой комнате. За низкими пластиковыми ограждениями, разделяющими рабочие места, никого не было видно. Две девицы, которые ввели меня в заблуждение утром, куда-то подевались, а я и не заметил, в какой момент они испарились.

На моем мониторе в виде заставки сверкал зимний пейзаж. Правда, многочисленные желтые папки с документами разрушали своей пестротой замысел фотографа. Работать сегодня не было сил. Я смотрел в одну точку, не зная, чем заняться. Я не думал о том, что будет теперь с компанией и не полетит ли коту под хвост мое повышение, выплатят ли зарплату за месяц или вышвырнут на улицу со словами: «Ничего не знаем! Пошел вон!» Мои мысли были сжаты, словно в архиваторе.

«Смотреть в одну точку или закрыть глаза? Может, выключить компьютер? Сидеть или стоять?» – все было до предела примитивно. Словно я вернулся в детство и забил голову глупыми мыслями, не оставляющими места для настоящих идей. И причина этой заторможенности была одна – растерянность. Я был загнан в угол, как шавка, так и не научившаяся кусаться. Взрослый пес, уже не имеющий права на жалость, но потерявшийся, словно щенок.

Я снова услышал знакомое шарканье. На пороге появился все тот же прыщавый паренек – настоящий, вполне осязаемый.

«Вот же старые шлюхи! А я уж подумал, что схожу с ума!»

Посмотрев на него, я вдруг неожиданно для себя начал смеяться. Странная реакция явно обидела парня.

– Ты чего ржешь?

– Не обращай внимания. Просто… Просто вспомнил кое-что свое, личное.

– Надо мной ржешь? – Он был оскорблен.

– Нееет, что ты! Правда, свое вспомнил. И тут ты как раз в этот момент зашел… – Мне было неловко, но очень смешно.

И чем больше он возмущался, тем смешнее мне становилось. Я старался взять себя в руки, периодически шмыгая носом и понимая, что это нездоровый смех. Нервишки сдают…

– Ни хрена, ты хохотун! Сидишь один и ржешь, нормально? – Его глупые глаза совсем собрались в кучу. Мозг парня явно не справляется с объемом непонятного, выпавшего на его немытую голову.