– Нет.

Как-то он не слишком встревожен моим сообщением.

– Прости, я не должен радоваться, что у тебя проблемы, – спохватывается «друг».

– Это серьезно, Ал, – хмурюсь. – Я просто хотела сказать, что твои слова в парке – я их не забыла.

Едва не добавляю, что они очень важны для меня, но зачем-то прикусываю язык.

Было восхитительно услышать, что он думает о нас как о паре. Но он ничего мне не обещал. Все, что звучало дальше, вовсе не так прекрасно.

– И что мы можем сделать? – спрашивает Альнар, подаваясь вперед.

– Пока не знаю.

– Выходит, вы под контролем? И сейчас никак не получится спешить?

Мне вдруг кажется, что, несмотря на встревоженный вид, он испытывает облегчение от такого поворота. Может, конечно, дело в новости, что поведению Рейма в столовой и моей любезности есть объяснение, – но что-то внутри снова кусается и скребет когтями.

Может, Ал рад, что можно еще подумать?

Поговорить с отцом? Присмотреться к своей нынешней избраннице? Прикоснуться ко мне украдкой, пока я ничего от него не прошу?

А потом – неожиданно – меня посещает совсем другая мысль.

– Альнар. Ты не знаешь, что Рейм все-таки натворил, из-за чего поссорился с родителями Глории?

– Нет.

А вот Глория знает. И этот факт стучится в голову совершенно без спроса.

На секундочку! Рейм ведь действительно выкинул что-то особенно паршивое, да? Что-то, из-за чего родители брюнетки решили спрятать от него свою драгоценную дочь – о которой, правда, далеко не всё знают, как я поняла. Но я тоже связалась с парнем, не зная важных вещей о нем. А если я все-таки выясню, в чем дело?

Если речь о серьезном проступке – вдруг я смогу использовать эту информацию, чтобы отделаться от Рейма?

Приду к ректору и скажу: знаете, мой избранник скрывал от меня, что едва не украл у кого-то младенца для жутких ритуалов. Я больше не могу находиться с ним рядом. Согласна уйти с факультета – увы, другого пути не вижу.

Не знаю, получится ли именно так, но вдруг очень хочется выяснить, в чем действительно виноват «напарник». Это может дать мне власть над ним. Может вернуть свободу – и, если честно, я даже не думаю о том, смогу ли завоевать Альнара после.

Только как выяснить?

Глория знает. Есть ли шанс, что она поделится со мной откровениями – допустим, если услышит, как я хочу избавиться от Рейма? Сомневаюсь. Она ненавидит меня, не доверяет ни капли и к тому же сама замешана. Выкладывать перед ней собственные карты – ужасная идея.

– А можешь выяснить у напарницы? – спрашиваю со слабой надеждой Ала.

Он озадачен, но кивает:

– Я попробую.

Благодарю его и на этом ухожу. Временно откладывая соблазнительную мысль подальше.

С этим возвращаюсь к себе – в комнатах удивительно тихо, будто «избранник», причина всех моих тревог, уже сладко заснул.

Зато на следующий день мы портим друг другу нервы с новой силой.

Я примеряю форму. Не могу сказать точно, чего ждала, но одежда кажется вполне обычной. Да, ткань блузки чуть мягче и приятно льнет к телу. Пиджак хорошо сидит по фигуре, а на лацкане вышиты серебряные искры. Но чтобы оправдать такую разницу в стоимости?

В общем, больше похоже на деньги на ветер. Девиз Рейма с его магией.

Зато вот демоновы аристократы быстро отмечают мои обновки.

Дулас в столовой неприкрыто таращится на меня.

– Да ладно. У вас теперь и узоры на форме одинаковые? Уже не знаете, как выпендриться?

Хуже всего, что он прав: у Рейма на пиджаке тоже появилось что-то подобное, только с тонкими полосами. Возможно даже, это новый пиджак. Я не копалась в его гардеробе.

– Искры на ветру, – скалится «избранник», будто получает невыносимое удовольствие от сцены.

– А знаешь, это мило, – возражает Кариса, надувая губы – прямо как будто завидуя. – Келли, можно посмотреть?

Я практически в ступоре. Никогда, никогда эта блондинка надменная не называла меня по имени – и уж тем более не проявляла такого дружелюбия. Ее глаза загораются, когда она срывается с места, чтобы потрогать мой пиджак. Ситуация кажется кошмарно глупой.

– Дул, давай тоже так сделаем!

Поверить не могу.

Тем не менее я по-прежнему стараюсь быть с Реймом любезной. Он старается быть любезным со мной. Придерживает дверь даже на входе в лекционный зал – когда никто вроде бы не смотрит – словно не хочет выключаться из игры.

У нас одна из лекций, которую ведет Илман. Мы так и сидим на втором ряду, в центре – то есть, по заведенной еще с первого дня традиции, прямо у всех на виду. Рейм подвигает мой стул очень близко к себе, и я только прожигаю его взглядом, не отстраняясь.

«Ты не думаешь, что переигрываешь?» – слегка нервно чиркаю на листке.

«Ты вчера на руки мне залезла. Я поражен таким доверием и пытаюсь за него отплатить».

«Всегда подозревала, что ты платишь девицам за доверие. Мне не нужно».

И что он еще десять раз припомнит мне демонов эпизод, когда чудом не уронил меня с балки, – подозревала тоже.

Накарябать что-нибудь безмерно остроумное в ответ Рейму не дает Илман, который в это время говорит:

– Напоминаю, что завтра мы проводим ежегодный студенческий бал в честь начала года. И я прошу всех парников на него явиться.

– Про бал ты не забыла, избранница? – тут же интересуется враг.

Едва не стону, потому что из головы такая деталь успела вылететь. То есть в начале недели я помнила – и ничего не планировала на выходной. Но потом меня захватили совсем другие переживания.

Бал – это, к счастью, не вечеринка. Хотя во многом на нее похож. Когда-то в академии такие события проводили с размахом: юноши являлись с цветами и напомаженными волосами, девушки – в пышных платьях, и все это – чтобы взволнованно покружить по залу в умопомрачительно сложных танцах. Здорово, что за пару сотен лет нравы Валлоры стали сильно проще.

Сейчас балы продолжают устраивать два-три раза за семестр – чтобы поддержать видимость традиций. Там все довольно чинно, под присмотром преподавателей, но для многих это все равно возможность напиться и повеселиться в слегка необычной обстановке.

– Смотри, – шепчет мне Рейм, – вечер обещает быть долгим. И очень интригующим.

– Сомневаешься, что я выдержу? – поворачиваюсь к нему. – Ничего, постараюсь.

– Главное, не оставляй меня с Глорией наедине. Потому что Тео отогнать оказалось до печального просто, а вот она в последние дни совсем кипит.

Я думаю, что он блефует, – но уверенность слегка тает, когда я лишь ненадолго задерживаюсь в аудитории, чтобы объяснить кое-что по лекции Тал. А потом выхожу – и обнаруживаю брюнетку, как ни в чем не бывало распинающуюся перед моим «избранником».