сознания. Не она совершила те убийства.

– Я выслушал всех, кто желал высказаться и выношу свое решение, – произнес после долгого раздумья и совещания с Фонтирэлем Владыка, – я нахожу, что справедливые законы являются основой благополучия нашего народа. Мы не должны мириться с несправедливостью и обязаны выслушать того, кто указывает нам на нее. Мудрость нашего закона заключается в том, что все равны перед правосудием и принадлежность к нашей расе не имеет значения. Исходя из этого, я нахожу, что драк Ивелд и изгнанная Ринатилэль имеют право просить справедливого суда. Я нахожу, что суд не может рассматривать вопрос об изгнании Ринатилэль из рода, поскольку данный вопрос был разрешен главой рода, а изгнанная Ринатилэль не просила справедливости Владыки. Исходя из этого, я не могу ни признать изгнание из рода законным, ни признать его незаконным. Так же я нахожу, что, являясь главой рода, драк Ивелд имеет право принимать в свой род любого, кого сочтет достойным. Тем не менее, драк Ивелд не является главой рода Соавиннэ и, следовательно, не может отменить его решения. Я признаю изгнание Ринатилэль из рода свершившимся событием. Я подтверждаю, что Ринатилэль не вправе носить имя рода Соавиннэ и она должна носить родовое имя гнезда драка Ивелда, если оно предусмотрено законами и традициями народа драконов, в противном случае она не должна пользоваться родовым именем. Закон требует от меня учитывать все обстоятельства, имеющие отношение к рассматриваемому делу. У меня нет оснований не доверять крылатым и магам, подтвердившим истинность слов изгнанной Ринатилэль. Я прихожу к выводу, что смерть Уривэля Соавиннэ стала следствием несчастного случая, причиной которого был он сам и в наши летописи должно внести соответствующие исправления. Вместе с тем, опираясь на слова Интарэля Лоонавиннэ, я признаю, что трое мужчин рода Соавиннэ погибли от руки изгнанной Ринатилэль. Так же, я признаю, что разум вышеупомянутой Ринатилэль помутился, и она не могла предвидеть всех пагубных последствий своего деяния. Я не могу согласиться с Савнарэлем Улавиннэ, поскольку месть не является спонтанным деянием. Мститель обдумывает свои действия, а помутнение сознания не дает четко мыслить. Исходя из этого, я нахожу, что изгнанная Ринатилэль совершила убийство, не осознавая, что она делает. Таким образом, я прихожу к выводу, что изгнанная Ринатилэль виновна в непредумышленном убийстве. Так же, я прихожу к выводу, что наказание, назначенное предыдущим судом, было излишне суровым, поскольку не учитывало ее невменяемость и сокращаю срок изгнания. С первым лучом солнца Ринатилэль считается отбывшей наказание и искупившей свою вину. Отныне и впредь, под страхом изгнания из Леса либо иного тягчайшего наказания, предусмотренного законами других разумных рас, никто не вправе именовать Ринатилэль изгнанной. Решение вынесено, суд окончен.

– Следуй за мной – коротко бросила Андариэль, указывая Ивелду на неприметную тропу.

– У тебя случайно нет воды? Горло пересохло.

– Если совсем невмоготу, я укажу тебе листья, которые можно пожевать, дабы утолить жажду.

– Потерплю.

– Ивелд, мы с тобой по разные стороны закона, и тебе пришлось бы несладко, попадись ты руки моих людей в Анвалии, но я благодарна тебе за то, что ты сделал.

– Давай остановимся и поговорим с тобой как разумные взрослые.

– Я слушаю тебя.

– Люди – крайне ленивые существа, все, что они делают, предназначено либо для удовлетворения их потребностей, либо для того, чтобы работать было легче и меньше. Это порождает преступность, ведь отнять или украсть намного проще, чем зарабатывать. Государство устанавливает рамки дозволенного, и, как бы говорит нам, что это разрешено, а то – запрещено. На самом же деле, границ несколько. Среди разрешенного есть как одобряемое, так и предосудительное. Так же и по ту сторону закона. Обманывать государство, провозя товары без уплаты пошлины это одно, а резать мирных жителей как скот, это другое. Моя организация не занимается убийствами, не отнимает последнее, я избегаю кровопролития. Я не говорю, что на моих руках нет крови, я не скрываю, что некоторые личности были убиты по моему приказу, и часть из них умирала долго и мучительно. Многие хозяева лавок платят нам за спокойствие, и мы даем им это спокойствие. Мир преступности огромен, и, в то же время, он тесен. Обидчика найдут и заставят возместить ущерб, а если он будет упорствовать, то покарают в назидание другим. Часто мы покрываем ущерб из своего кармана, впоследствии взыскивая с виновника втрое больше. Это выгодно, люди знают, что мы держим свое слово. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да. Законники называют таких как ты благородными преступниками.

– Можно сказать, что у нас свое государство, с народом, законами, армией и налогами. Преступники отдают десятую часть со своих доходов. Моя организация делает многое, чтобы осужденный на заключение либо на каторгу дожил до освобождения. Так же мы поддерживаем семьи осужденных, поскольку многие из них умрут с голода, пока их единственный кормилец отбывает наказание.

– Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.

– Мы с тобой по разные стороны закона и этого не изменить, но я не хочу, чтобы мы были врагами. Я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество. Мы будем сообщать тебе все, что может заинтересовать тайную стражу. Мы способны похитить подозреваемого, или сделать так, что он исчезнет. Визит тайной стражи невозможно утаить, его подельники могут узнать, а так они будут пребывать в уверенности, что все произошедшее – дело рук отребья.

– Чего ты желаешь взамен?

– Не делайте за законников их работу. Я обещаю тебе, что количество преступлений уменьшится.

– Мы договорились, но если ты не сдержишь свое слово…

– Я держу свое слово.

Глава 24

– А вот и болтливый Ивелд пожаловал – прогрохотал Тарлак.

– Ты – молодец – вмешался Архахаар, заметив гримасу недовольства, скользнувшую по лицу короля преступного мира, – старейшины до весны не будут нуждаться в пище. Лапши на их ушах предостаточно.

– Подслушивали?

– Само собой. Тару вот пришлось здесь посидеть, но мы все ему рассказали.

– Ладно, сейчас водички хлебну и иду бить одну остроухую венценосную морду.

– Владыка Ловиэль вынес хорошее решение, чем ты недоволен? – поинтересовалась Кельвирея.

– Он меня подставил. Прям с порога заявил, что это я, видите ли, пожелал устроить это представление.

– Эти остроухие вечно ходят вокруг да около, вместо того чтобы просто хорошенько подраться – примирительно пророкотал Тарлак, протягивая чашу с водой, – самому эти пляски гыкаков надоели.

– Все, с меня хватит – вздохнул Ивелд, возвращая пустую чашу, – больше я в такие игры играть не собираюсь. Понадобится криминал, обращайтесь.

– Ивелд, я буду откровенна с тобой до конца.