одних костей, что без конца двигались и смещались, пощёлкивая друг о друга. Позвонки ощетинились рёбрами, как клинками, в раскрытой во всю ширину пасти блестели острые клыки, а в глазах, хотя они и представляли собой лишь пустые глазницы, ясно читалось намерение напасть и растерзать.

– Гоат, – похолодел Баркли.

– Я не… я не… – начала заикаться Шази. – Я не думаю, что мы сможем победить одно из чудищ Руны.

Баркли целиком и полностью был с ней согласен. Но даже когда Шази дёрнула его за руку, он не сдвинулся с места. Если все чудища на Манси взбесились, ни у кого из чудологов не было ни единого шанса.

Гоат взмахнул хвостом, готовясь порубить Баркли и Шази в фарш. Баркли крепко зажмурился. Как бы ему хотелось, чтобы Корень сейчас был рядом с ним!

– Назад! – крикнул кто-то.

Земля загремела, и внезапно воздух вокруг них стал невыносимо горячим. Шази дёрнула Баркли к себе так резко, что они оба потеряли равновесие и плюхнулись на мелководье. Баркли задохнулся от боли в ладонях, на которые попали пенистые брызги плакучей волны.

Вокруг Гоата растянулось кольцо вялотекущей лавы.

Баркли и Шази торопливо выскочили из воды и, несмотря на жгучую боль от малейшего прикосновения, торопливо обтёрли руки об одежду.

– Вы в порядке? – бросился к ним Сирил. Шази бухнулась на песок, и мастер опустился перед ней на колени, взял её за плечи и быстро осмотрел окровавленные ладони её и Баркли. Плакучая волна успела выесть с них целые участки кожи. Баркли попробовал пошевелить пальцами, но от невыносимой боли его затошнило. – Вы ещё где-нибудь ранены? Сколько пальцев я показываю?

– Я в порядке, – заверила Шази, морщась.

– Слава богу. Вы оба вне опасности, но пусть Эдвин всё равно вас подлечит. – Слегка успокоившись, Сирил поднялся и повернулся лицом к Гоату, обозлённому донельзя пленением: – Вот что бывает, когда ты даёшь своим чудищам слишком много свободы. Крайне возмутительно. Даже думать не хочу, что было бы с вами, если бы я не подоспел вовремя.

Баркли, обычно не горящий желанием занимать сторону Сирила, в этот раз был вынужден с ним согласиться. Если бы не он, его и Шази уже не было бы в живых.

– Сзади! – закричала Хасу.

Сирил обернулся на новую армию кошмараков, выдвигающихся на берег, и нетерпеливо взмахнул кистью. Из мелководья поднялась стена лавы, отрезав океан от острова. Баркли с разинутым ртом посмотрел по сторонам: в длину баррикада достигала не меньше трёх городских кварталов.

– Спасибо, что вызвались помочь, – сказал им Сирил, – но достаточно. Я провожу вас до отделения Гильдии. Стражи со всем разберутся.

В другой ситуации Баркли бы возмутился, что им не дают проявить себя как чудологам, но сейчас из-за пережитого страха и боли ему было не до споров.

– Что случилось с чудищами? – спросила Шази.

– Они обезумели. Судя по отчётам, на других островах было то же самое, – ответил Сирил. – Их глаза побелели, и они…

Он осёкся, опустив взгляд на пенистые мазки плакучей волны на песке.

– Побелели, – повторил он. – Ну конечно. Всё дело в плакучей волне. Когда чудище оказывается рядом с ней, оно впадает в агрессию. Это объясняет середину лета и зимы. И все эти нападения. Чем активнее цветёт плакучая волна, тем больше чудищ попадает под её влияние.

Сирил лишь рассуждал вслух, но его слова звучали разумно. И впервые Баркли ощутил проблеск уважения к Рассветному Рогу. Конечно, он всё ещё считал его помпезным, а то, как мастер поступил с Виолой, вообще не шло ни в какие ворота, но, следовало признать, репутация Сирила, как и Руны, зиждилась не на пустом месте.

Шази округлила глаза:

– Это навсегда?

– Не думаю, – Сирил положил руки им на плечи и легонько подтолкнул. – Идёмте. Вам всем нужно вернуться в отделение.

Следующие три часа Баркли плохо запомнил. Благодаря целительной магии Эдвина он почти всё это время проспал, свернувшись калачиком на полу, прикрытый одеялом, с облепленными грязебоем ладонями. Пока кто-то не потряс его за плечо.

– Баркли, – прошипела Руна. – Баркли, просыпайся.

Он с трудом разлепил глаза. Несмотря на поздний час, в зале было полно орущих друг на друга чудологов.

– Сколько времени? – спросил он. – Кошмараки ушли?

– Два часа ночи, и да.

– А Гоат? Он в порядке?

– С Гоатом всё нормально, – Руна закатала правый рукав и продемонстрировала ему извивающуюся метку. – Я рада, что вы все в безопасности, и обещаю, скоро ты снова сможешь лечь спать. Но я подумала, что тебе захочется это услышать: Орла собирается сделать объявление.

Баркли сел и поднял глаза на Орлу, стоящую наверху спиральной лестницы с туго повязанной вокруг худых плеч шалью. На лице женщины читалась страшная усталость.

Шази продолжала громко храпеть рядом, и Баркли пихнул её локтем под окрик Орлы:

– Тихо! Мне нужно вам кое-что сказать.

Шум и гам стихли, все повернули головы к главному чудологу.

– Прежде всего я хочу поблагодарить вас всех за проявленные сегодня волю и мужество. Лишь благодаря вам мы избежали жертв среди населения. И особое спасибо Тэджу Мёрдоку и Яше Робиновичу, совместными усилиями погасившим пожар на Селёдочной улице.

Её слова встретили аплодисментами. Баркли нашёл взглядом Тэджа и Яшу, сидящих неподалёку от лестницы, перемазанных с ног до головы в саже, но целых и невредимых. Мальчики с улыбкой переглянулись.

– Теперь к плохим новостям, – продолжила Орла. – Как вам наверняка известно, город серьёзно пострадал. В основном из-за кошмараков, но были и иные причины…

Взгляд главного чудолога скользил по лицам собравшихся, пока не остановился на Баркли. Он судорожно вздохнул, вспомнив сломанный забор и разрушенный сарай. Орла собиралась обвинить его?

Но затем она отвела глаза. Может, ему показалось?

– Но теперь, благодаря блестящему умозаключению Сирила Харлоу, мы можем с определённой долей уверенности утверждать, что в агрессивном поведении кошмараков и некоторых наших чудищ виновата плакучая волна. Отсюда моё постановление. Боюсь, пока мы не выясним причину столь бурного цветения плакучей волны, мы не можем подвергать себя риску. Чудищам будет разрешено покидать метки лишь в пределах ваших жилищ за исключением особых обстоятельств, – Орла с грустью посмотрела на любимое место Мёрфа перед камином, сейчас пустующее. – Если мы хотим остановить это безумие, нам придётся полагаться только на себя.

Глава 13

Следующие две недели после постановления Орлы прошли в атмосфере всеобщего уныния без привычного чириканья, карканья, рычания, писка и рёва чудищ. Хлеб на завтрак отдавал лёгкой затхлостью, а молоко казалось особенно кислым.

В углу зала один из стражей под аккомпанемент скрипки выводил печальную балладу:

Когда прибыл я в Море, где бушуют