Наслаждение граничило с безумием. Я словно распадалась на части, ощущая ласки парней каждой из них и объединяя эти ощущения в коктейль сумасшедшей страсти. Тело будто жило своей жизнью: выгибалось, дрожало, сходило с ума. Шон обхватил губами нежный бугорок и втянул его в рот, и одновременно с этим проник пальцем в нежную щелку. Пальцы Люка сжали набухший сосок.

– О, Рэйчел… – прошептал старший из братьев, позволяя мне выпустить из груди судорожный стон. Осыпал мелкими поцелуями пылающее лицо и снова прильнул к дрожащим губам.

Напряжение росло, словно снежный ком, летящий с горы. Пыльцы Шона погружались на глубину, прижимались к чувственной точке, надавливали, заставляя выгибаться навстречу их ласкам. Горячий язык слизывал влагу.

Пульсация вен… Пламя… Взрыв!

Все смешалось в водовороте сумасшедших ощущений, и меня бросило в пропасть. Я слышала хриплый крик – кажется, он рвался из моей груди. Две пары рук продолжали ласкать меня, мужские губы жгли кожу. Даже, когда я обессилено выдохнула и обмякла, парни не прекратили своих ласк, просто те стали мягче.

– С добрым утром, милая, – шепнул с довольной улыбкой Люк.

Из-под одеяла показалась голова Шона.

– С добрым утром, малыш!

Я тихо рассмеялась.

Парень выбрался из своего укрытия и пристроился рядом. Его рука легла мне на живот. Наградив меня хитрой улыбочкой, Шон принялся кружить возле пупка, цепляясь пальцами за колечко. Глаза его были полны желания.

Я шумно выдохнула. Два горячих тела прижимались ко мне с обеих сторон, и, черт возьми, это было приятно.

Люк коснулся лбом моего виска и хрипло прошептал:

– Сегодня выходной – знаешь, что это значит?

– Что мы пойдем в зоопарк? – Я часто захлопала ресницами, изображая детскую наивность.

– Это значит…

Договорить Люк не успел. В следующее мгновение дверь распахнулась, и в комнату влетела Арлин.

– Ах вы мерзавцы! – завопила она, подскочив к кровати и набросившись с кулаками на Шона. – Я засужу вас! Убью! Уничтожу!

Я невольно прижалась к Люку, который сгреб меня по-хозяйски в охапку и продолжал молча наблюдать за происходящим. Судя по всему, спасать брата от взбесившейся фурии он не собирался.

Впрочем, помощь Шону не требовалась. Парень ловко перехватил запястья Арлин и, продолжая ее удерживать, поднялся с кровати. Позволять истеричной дамочке колотить себя? Не в его правилах!

Я с облегчением отметила, что трусы все еще оставались на нем – хоть за это не приходилось краснеть. Однако, в целом ситуация была критической.

Справившись с первым потрясением, я воскликнула:

– Мама! – Хотела вскочить, но вовремя вспомнила, что лежу, в чем мать родила (какая ирония). – Ты с ума сошла? Немедленно выйди из комнаты!

Глаза Арлин сверкали так, будто она собиралась испепелить все вокруг.

– И оставить тебя с этими? – Она кивнула на Шона, который все так же сжимал ее запястья. – Ты хоть знаешь, кто это такие?! Эти двое!

Я почувствовала, как вспыхнули щеки.

– Моя личная жизнь тебя не касается!

Арлин зло рассмеялась.

– Уокеры – бедные сиротки, оставшиеся без родителей! – Она взглянула на Шона и, сверкнув глазами, спросила: – Не хотите рассказать наивной дурочке свою историю?

Заметив, как потемнели глаза парня и на красивом лице заходили желваки, я внутренне сжалась. Арлин переступила грань дозволенного. Что сейчас будет…

– Поговорим, – прорычал Шон сквозь стиснутые зубы и потащил мою мать к выходу.

– Он убьет ее, – прошептала я, когда за ними с грохотом захлопнулась дверь.

– Все будет в порядке, – подбодрил меня Люк и нежно поцеловал в висок. – Шон – дипломат. Он умеет улаживать конфликты, можешь не волноваться.

Я прижалась к широкой груди и, наконец, позволила себе расслабиться. Почуяв свободу, сердце пустилось вскачь. Меня охватила дрожь.

– Откуда она узнала о смерти ваших родителей? – Я выбралась из нежных объятий, торопливо натянула на себя халат и снова взглянула на Люка. – Ты рассказал ей?

Парень покачал головой.

– Разумеется, нет.

– Тетя Джо?

– Нет. Джо не знала об этом, хотя… При ее связях выяснить это – пара пустяков.

Я подкралась к двери и осторожно выглянула наружу. С той стороны доносилось мерное гудение голосов: значит, драка не состоялась. Это радовало.

Из арочного проема вышла Арлин, за ней Шон. Лицо парня сохраняло непроницаемое выражение: невозможно было понять, о чем он думал. Арлин же выглядела возбужденной. Интересно, что он ей наговорил?

Я шагнула навстречу.

– Арлин…

– Все хорошо, детка, – оскалилась та улыбкой гиены. – Твой… парень мне все объяснил. Я, конечно, не в восторге от твоей распущенности, но что поделать. Что воспитала, то воспитала.

Она демонстративно вздохнула, пытаясь изобразить сожаление, но я хорошо понимала, что Арлин на меня плевать. Тут дело в чем-то другом. Вопрос – в чем?

– И ты оставишь меня в покое? – с сомнением спросила я.

– Разумеется. Ты сделала свой выбор – тебе за него и расплачиваться.

Эти слова вызвали неприятный холодок в животе. Я нахмурилась.

– Шон, – повернулась я к парню. – Все хорошо?

Тот кивнул.

– Арлин уже уходит.

Я с сомнением смотрела на мать, которая натянуто улыбалась, явно скрывая свои истинные чувства. Спрашивать ее было бессмысленно – станет юлить и все равно не расскажет правду. Оставалось надеяться, что Шон сможет объяснить такую странную перемену в моей родительнице.

– Завтра я уезжаю, – объявила Арлин, элегантным движением перекинув сумочку из одной руки в другую. – Ты можешь поехать со мной, если… – Она не договорила, поджала губы и сокрушенно покачала головой.

– Благодарю, но меня все устраивает, – ответила я сухо. – Арлин… – Я протянула руку, и та, усмехнувшись, опустила мне на ладонь ключ. Когда только успела сделать копию?

– До встречи, детка, – сказала она приторно ласковым голоском. – Надеюсь, скоро увидимся.

– Всего хорошего, Арлин.

Я круто развернулась, едва не столкнувшись с Люком, который с каменным лицом стоял в проходе, и нырнула в гостиную. Хлопнула дверь.

Кажется, обошлось. Конечно, я была не в восторге от того, что Арлин застала меня в такой пикантной ситуации, но в тоже время чувствовала облегчение: хотя бы от нее мне не придется скрывать свои отношения. О том, что моя мать может запросто позвонить тете Джо и доложить, что творится в ее квартире, я старалась не думать. Где-то глубоко внутри теплилась надежда, что Арлин не станет этого делать.