целом не сориентированы на развитие психотехники и воспроизведение трансперсональных переживаний, оказывающихся в них уделом особых сообществ или личностей (монашеств, мистических братств и орденов, отшельников и анахоретов), которые в зависимости от конфессии, конкретных исторических условий и т. п. могут рассматриваться или как элитарные (эзотерические), или как маргинальные (еретические). Для религий этого типа характерна высокая степень догматизации учения и социализованность (институциализация). В них психотехнический трансперсональный опыт основателя обычно рассматривается как харизма, которая, естественно, вскоре рутинизируется, как это было показано М.Вебером»41.

Человеческое сознание, искусственным образом делящее единый и неделимый мир на субъект и объект, конструирует некое ментальное представление как об окружающем мире (объекте), так и о самом человеке (субъекте познания). Благодаря дихотомии сознания, человек оказывается в родовой «пещере» иллюзий восприятия и в королевстве кривых зеркал разума, который принципиально не в силах познать Высшую, истинную реальность. (Разум ставит в тупик уже мир квантов, а от него до Высшей реальности — как до звёзд.)

Благодаря дихотомическому сознанию, делящему единый мир на субъект и объект, Высшая информационная реальность Духа трансформируется в окружающий материальный мирок, являющийся лишь иллюзорной проекцией незримой истинной реальности, царством колышущихся материальных «теней» на стенах «пещеры» пространства.

Мифологическое человеческое сознание конструирует мир видимый («земля»), погрязший в грехе и смерти, и мир невидимый («небеса»), где царят Вечная Жизнь и блаженство.

Со временем продвинутое человеческое сознание конструирует представления о всемогущем Боге из мимолётных искр Знания о Высшей информационной реальности и Суперсилы физического времени, обладающего поистине божественными возможностями и являющегося Вечным двигателем Вселенной. Но и это продвинутое дихотомическое сознание далеко от чистого Знания-Видения пророка.

Знание пророка первично, уникально и аристократично; массовое сознание производно от Знания пророка, банально и демократично.

Информация, уникально доступная пророку, первична, свободна от искажений колдовской призмой сознания простого смертного, но и невыразима словами и зрительными образами.

Информация, единственно доступная массовому сознанию, вторична и подвержена всем возможным искажениям смысла. Подобным образом на протяжении веков и тысячелетий в массовом сознании Солнце вращалось вокруг Земли, а невидимый «небесный» мир находился и находится над головой.

В христианстве, о котором идёт речь в данной книге, первичная информация принадлежала и принадлежит лишь самому Иисусу Христу, провозгласившему: «Я и Отец — одно».

Весь христианский канон — не более чем вторичная, а то и третичная, заимствованная, искажённая, преломлённая через субъект-объектную дихотомию, через призму индивидуального и массового сознания («идолы рода, пещеры, базарной площади, театра»), через стереотипы мышления, через паттерны места и времени, через историю, культуру и традицию, через социальный заказ информация.

Из первичной информации родилась вторичная информация, которая в течение 3 столетий превратилась в догматику. В этой догматике апокалиптический «Агнец как бы закланный» трансформировался с течением времени в Богочеловека. Изначально никакого Богочеловека в проповеди Христа не было.

Глава 14. Боговоплощение — нисхождение или восхождение?

Я и Отец — одно.

Евангелие от Иоанна 10:30

Термин «Богочеловек» впервые изобрёл Ориген, живший в конце II — первой половине III века от Рождества Христова, то есть много лет спустя после появления евангелий и книги Откровения, в которых этот термин напрочь отсутствует. В Богочеловеке, согласно догматам веры, соединены неслитно и нераздельно (прямо квантовая механика!), неизменно и неразлучно две природы: Божественная и человеческая.

Догмат о Богочеловеке, под которым понимался предвечно рождённый Бог-Сын, воплотившийся в Сыне Человеческом, утверждался постепенно, на протяжении многих десятилетий и в борьбе с многочисленными ересями.

Так, еретиком внезапно оказался сам Ориген, который и изобрёл этот термин. По учению Оригена, Бог-Сын находится ниже в Божественной вертикали власти. По церковному же канону они равны между собой.

А Александрийский священник Арий и вовсе имел наглость утверждать, что Бог-Сын был только подобием Отца Небесного. Якобы Сын не был наделён Божественными качествами при рождении от Святого Духа, но получил их от Бога-Отца при Крещении тем же Святым Духом, когда глас с небес молвил:

«Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение» (Мф. 3:17).

Надо же: небезызвестный сэр Исаак Ньютон придерживался точно таких же еретических взглядов!

Живший 2 столетия спустя после Оригена архиепископ Константинополя Несторий настаивал на двойственной природе Иисуса, который, по его мнению, был полностью Богом и полностью человеком. Такое своеобразное «бракосочетание душ», хотя «к тому времени ортодоксальные христиане уже давно считали, что Христос был единой личностью»42. Враги Нестория заявили, что такая двойственность нарушала единство Христа и таким образом превращала его из Богочеловека в простого человека.

К тому же несторианская ересь утверждала, что женщина не могла родить Бога, а могла родить только человека, в котором воплотилось Слово, Божественный Логос. Аргументы Нестория звучат вполне логично и убедительно:

«От плоти может родиться только плоть, и Бог, как чистый Дух, не мог быть рождён женщиной; создание не могло родить Создателя.

Мария родила только человека, в котором воплотилось Слово; она родила человеческое орудие нашего спасения. Слово приняло плоть в смертном человеке, но само оно не умирало, а, напротив, воскресило и того, в ком воплотилось»43.

А вот монофизиты (от др. — греч. монос — «один, единственный» + физикс — «природа, естество»), в противовес Несторию, утверждали, что Иисус обладал только одной, а именно Божественной природой, одним-единственным естеством Бога, но не человека.

Была ещё масса других ересей, с которыми успешно боролась тогда ещё единая христианская церковь. Однако сам факт многочисленных расхождений в вере по вопросу о Богочеловеке и его Боговоплощению, под которым понималось принятие Богом образа человека, говорит о многом. Как-то не укладывается это понятие в обычной человеческой головушке.

Ветхий Завет, из которого вытек Новый Завет, явно не приемлет идею равенства Бога и человека. Человек — раб Божий, и только!

В устах человека начала нашей эры из Средиземноморья, где зародились древнегреческая мифология, философия и множество религий, идея равенства бога и человека издавна расценивалось как кощунство. Поклонению богу — да, жертвоприношение богам — да, покорность — да. Слиянию бога и человека воедино — нет, равенству бога и человека — категорическое нет.

Есть Бог, есть человек, есть Посредник между Богом и людьми, он же Логос — так учил живший в одно время с Христом богослов и философ Филон Александрийский, бывший апологетом иудаизма и знатоком греческой философии.

В то время в греческой мифологии были широко распространены представления о детях и избранниках богов. Так, небезызвестный Геракл был сыном верховного олимпийского бога Зевса и царской дочери Алкмены — жены фиванского царя Амфитриона. Потому, мол, и совершил свои 12 подвигов. Такова особенность первобытного