– Ах! – воскликнула сова, заметив первый коготь Маленького Енота. – А ты, Бизар, что ты тут делаешь? – спросила она вслух, обращаясь к звездам, словно они могли услышать ее.

Гвиннет поняла, что сейчас они находятся далеко от привычных мест, дальше самой Крайней Дали. Никогда она еще не залетала так далеко на запад. И, возможно, на юг. Бедный слепой Бизар бежал за ними в Синюю Даль, словно опасаясь, что его оставят позади.

«Новые земли, новые территории – подумала сова. – Но что-то обязательно останется с нами навсегда. То, что будет напоминать нам о прежнем мире».

С этими мыслями она вновь испытала чувство обжигающей тоски. Перед ее мысленным взором вновь предстала Сарк, лежащая на острых обломках кувшинов в своей пещере.

В это мгновение Гвиннет заметила какое-то новое, неизвестное ей созвездие, поднимающееся над горизонтом на востоке. Очень настойчивое созвездие, которое хотело во что бы то ни стало потеснить другие и занять свое место на небосводе.

«Что бы это могло быть?» – подумала Гвиннет.

Оно казалось ей смутно знакомым, но сова была убеждена, что никогда раньше его не видела.

– ДЕРЖИТЕСЬ ЗА КОНЧИКОМ! – ПРОЛАЯЛ Хип и помахал хвостом.

– Первая разумная мысль, что пришла ему за все это время, лок най мхуке! – пробормотала супруга Хипа, волчица Алиак.

– Мамочка, ты ругаешься? – спросил Аббан.

Они находились в тусклом туннеле какой-то странной пещеры, куда привел Хип всю их свору. Алиак обернулась и пристально посмотрела на своего сына.

– Почему ты так меня назвал? «Мамочка»?

– А как называть? – растерялся Аббан. – Разве не все волчата называют так своих мам? А как по-другому?

– Своих мам… – задумчиво повторила Алиак.

Почему-то такое обращение из уст маленького щенка напомнило ей о чем-то другом, смутно знакомом. Только вот вспомнить бы, о чем именно.

– Вот и называй просто мамой. Хотя бы в присутствии отца. И да, я ругалась. – Алиак помолчала и добавила: – Это нехорошо. Не будь такой, как я.

«Как будто я сама знаю, какая я и кто я на самом деле», – подумала она и мысленно содрогнулась.

– Ну ладно, пойдем. Нужно догнать остальных. Твой отец задумал нас всех вывести отсюда.

– Из пещеры?

– Вообще отсюда, где царит бесконечная зима, где нет никакой еды, где сплошные землетрясения и Люпус знает что еще.

– Папе понравилось землетрясение. У него вырос хвост.

– Да, я заметила.

В ее голосе была заметна странная, непривычная для Аббана насмешка, но он посеменил за матерью, вытягивая шею в поисках белого кончика хвоста, мелькавшего среди ног других взрослых волков. Они шли по пещере, на стенах которых красовались чудесные рисунки, подобных которым Аббан никогда еще не видел.

Чуть раньше до этого Хип учуял знакомый запах у входа в пещеру. Он смешивался с запахом других волков и животных, возможно медведей, но отчетливо выделялся на их фоне и, казалось, намеренно дразнил Хипа. Что подумает Фаолан, увидев своего старого соперника с хвостом? И не просто с хвостом, а с красивой супругой и сыном! Тот самый волк, из-за которого его прогнали из страны Далеко-Далеко, – где он сейчас и что у него на уме?

Хип понимал, что Фаолан умен, даже, пожалуй, слишком. Если кто-то из волков и сможет найти дорогу в другие земли, то только этот смышленый волк с подвернутой лапой. Хотя, наверное, сейчас, после Великого Исправления, лапа его стала обычной и лишилась своей отметины. Но запах остался прежним, его не скроешь, и Хип обязательно выследит Фаолана.

У большой выпуклой стены в маленьком зале Хип остановился. Ему показалось, что происходит нечто странное. Запах Фаолана словно выветривался с каждым шагом. Под конец он почти полностью пропал и растворился в незнакомом аромате. Этот запах смешивался с запахами других волков и медвежат.

– Что это? – задумчиво спросил Хип.

В это мгновение подул ветерок, принесший с собой перо, медленно опустившееся на пол пещеры, и к Хипу подошла Алиак.

– Это перо, – ответила она.

– Конечно перо, что же еще, – огрызнулся он.

– Совиное перо, – вздохнула Алиак и закатила глаза. – Масковой сипухи, если я не ошибаюсь.

Хип навострил уши, обнажил зубы и поднял хвост.

– Ну и воткни его себе, куда хочешь, Алиак!

Волчица поджала хвост между ног в знак покорности. Хип немного расслабился.

– Ну ладно, идем дальше.

Он старался держаться как можно более уверенно, но было видно, что Хип волнуется. Его беспокоил непонятный новый запах.

Вскоре вся свора вышла в зал с большим проемом в потолке, через которое было видно небо. Волки задрали морды и смотрели на проплывающие по небу звезды.

– Смотрите! – сказал Аббан.

– Что еще? – огрызнулся его отец.

– След! Он в виде изогнутой звезды.

Хип посмотрел на отпечаток лапы и почувствовал, как у него холодеет кровь в жилах.

– Но запаха нет! – пробурчал он. – Нет запаха!

– О чем ты? – спросила Алиак. – Я чую запах по меньшей мере пяти волков, одного совсем маленького волчонка и пары медвежат.

Хип размахнулся и со всей силы ударил Алиак по лбу, едва не процарапав ей глаз.

Но на этот раз Алиак не стала принимать позу покорности.

– Лечь! Поджать хвост! – зарычал Хип.

– Ударь еще раз, болван, и у тебя уже не будет никакого хвоста! Я оторву его собственными зубами, даже огрызка не останется!

– Алиак! – изумленно воскликнул желтый волк Хип. – Ты не посмеешь!

– Вот и посмею. И руководить этой шайкой смогу не хуже тебя.

Она повернулась и пристально посмотрела на остальных. Рагс первым припал к земле в позе покорности. За ним последовали Файнофф и Биван.

– Я была лучшей передовой загоняющей в стае. Я могу долго следовать за бирргисом на самой быстрой охотничьей скорости и направлять на нужный курс лося или крупного оленя-самца.

– Алиак!

– И не называй меня так! Это не мое имя!

В глазах волчицы отобразилось какое-то потаенное воспоминание. В пещере воцарилась тишина – полная, густая, которая как будто каплями падала с потолка через расщелину вместе с лучами призрачного лунного света. Аббан заметил, как глубоко в глазах матери вспыхнул зеленоватый огонек, и подбежал к ней, чтобы покрепче прижаться.

– Меня зовут Кайла. Кайла, передовая загоняющая бирргиса каррег-гаэра клана МакДунканов. Мать Мхайри, Дэрли и Аббана. «А всех остальных щенков я потеряла в голодные луны. Клянусь Люпусом, Аббана я не потеряю», – добавила она мысленно.