Изо всех сил оттолкнулась от стены, и немыслимым образом мне удалось развернуться. То ли Лаар и вправду был слаб, то ли во мне неожиданно открылось второе дыхание, но я опять стояла к нему лицом. Муж коротко рыкнул и вновь попытался повернуть меня спиной. И вновь я не позволила, вывернувшись из его захвата. И так продолжалось раз за разом, пока Лаару наконец не надоело и он не плюнул на это гиблое дело.

— Ладно! — коротко рыкнул муж и неожиданно подхватил меня под бедра, отрывая от земли.

Я интуитивно вцепилась руками в его плечи, обвила ногами мужскую талию, пытаясь удержаться на весу.

— Так тебе больше нравится? — со злым весельем поинтересовался муж, я же, осознав, в какой позе нахожусь, чуть не завыла с досады.

И вновь от смущения вспыхнули щеки. Лаар был слишком близко, слишком тесно прижимался ко мне. А его приспущенные штаны, кажется, уже давно успели сползти.

Нетрудно было догадаться, что ждет меня дальше, но Лаар отчего-то не спешил приступать к «делу». Смотрел на меня зло и выжидающе.

— Так что, нравится? — повторил свой вопрос.

О боги, и что ему на это ответить? Да и на кой ему мой ответ, если я и так вся дрожу от страха. Не может же он этого не ощущать?

Но Лаар ждал. И я вдруг поняла, что если скажу «нет», то он тотчас спустит меня и вновь повернет спиной. Возьмет так, как привык, как делал это всегда. А такого я точно не желала.

— Да, — ответила на свой страх и риск и тяжело сглотнула, не зная, чего ждать от мужа дальше.

И, пожалуй, я ждала чего угодно, но не того, что Лаар ор Гронта растеряется…

Да, он именно растерялся! Взгляд его метался из стороны в сторону, неспособный задержаться на чем-то конкретном. И сам он уже не сжимал меня с силой, лишь только поддерживал, помогая оставаться на весу.

Это было странно, непривычно. В висках грохотал пульс, и когда Лаар наконец остановился взглядом на моем лице, я вздрогнула, чуть было не потеряв равновесие. Благо за спиной оказалась все та же стена.

Раан-хар смотрел на меня долго. Целую непостижимо долгую минуту. И как я ни пыталась, не могла понять, что за эмоции плещутся на дне холодных стальных глаз. И таких ли уж холодных?

Задумчивый взгляд его скользил от моих глаз к губам и обратно. И я уже подумала, что муж ни на что не решится. Неловко попыталась слезть с него и в тот же миг была притянута обратно к крепкому мужскому торсу. Сам же раан-хар ткнулся носом в мою шею и глубоко вдохнул, с шумом втягивая запах моего тела. Кажется, этот самый запах действовал на него возбуждающе, потому что он вдруг сам вздрогнул, а потом стал покрывать поцелуями кожу. И целовал он совсем не так, как я — робко и осторожно, он целовал страстно, лихорадочно. И губы его, в отличие от остального тела, твердого, словно отлитого из стали, были удивительно мягкими. И каждое их прикосновение отдавалось сладким трепетом внизу живота.

Интуитивно откинула голову, подставляя шею под его поцелуи. Почувствовала горячий влажный язык где-то за ухом и чуть слышно всхлипнула от этого нового, совершенно непривычного ощущения. Лаар же принялся вылизывать меня, словно дикий зверь. Сначала обрисовал языком ухо, потом проложил влажную дорожку по горлу, спустился к ключице и чуть прикусил нежную кожу.

Я охнула и буквально вцепилась в его плечи, ища хоть какую-то опору, какую-то поддержку в этом омуте безумства, замешенного на страхе и предвкушении, на страсти и нежности. На его нетерпении и моей застенчивости.

Я по-прежнему дрожала в его руках и сколь ни старалась, никак не могла унять эту дрожь. И вроде страха уже не было, а тело буквально трясло. И чем смелее были ласки Лаара, тем это чувство лишь усиливалось, перерастая в странное напряжение. Потребность трогать, чувствовать, делать хоть что-то.

И я плюнула на все. Обняла его за шею и крепче притянула к себе. Запустила ладонь в короткие волосы. На висках они были жесткими, колючими, словно щетина. И четкие выбритые линии легко угадывались под пальцами.

Лаар вновь прикусил кожу на плече, на сей раз болезненно. Я зашипела и, поймав косичку на его затылке, дернула, отрывая от себя нетерпеливые мужские губы. И одновременно уловила взгляд совершенно шальных, почерневших от желания глаз. От одного только этого взгляда меня окатило горячей волной. А когда муж принялся медленно, с наслаждением стаскивать бретельку сорочки, я и вовсе забыла обо всем на свете. Как завороженная, наблюдала за его неторопливыми движениями. За тем, как смуглые пальцы скользят по моему молочно-белому плечу. Как крупная ладонь накрывает грудь, стискивает, а вслед за ней мужские губы жадно втягивают затвердевший сосок, заставляя выгнуться от прошившего тело наслаждения.

О боги, и почему он не делал этого раньше?

Не смогла сдержать протяжного стона. И стон этот стал последней каплей и так трещащего по швам терпения раан-хара. Я почувствовала, как что-то твердое ткнулось в мое лоно, а спустя мгновение Лаар надавил на мои бедра, буквально насаживая на себя.

А у меня и мысли не было возразить… Напротив, сейчас это казалось чем-то правильным, необходимым, как необходим воздух любому живому существу.

И я лишь крепче стиснула ногами его бедра, подстраиваясь под ритмичные движения. Чувствуя, как он раз за разом наполняет меня и как мое собственное тело откликается приятным томлением внизу живота. Как внутри становится влажно и скользко. И Лаар рычит, чувствуя это. И двигается все быстрее, все резче. Дышит часто и хрипло. И неотрывно смотрит в глаза.

И я тоже не могу оторвать от него глаз. В них пляшет жаркий огонь желания, какое-то мучительное наслаждение. И непонятная злость. Боль. Тоска. Дикое отчаяние, которое ничто не в силах заглушить.

Его лицо так близко, что горячее дыхание обжигает кожу. И стоит лишь немного податься вперед, чтобы дотронуться до губ. И мне так хочется до них дотронуться. Но я не решаюсь. Я боюсь той злости, что тлеет на дне темно-серых глаз. Не понимаю его тоски и боюсь сделать лишь хуже, испортить краткий миг единения, когда, как мне кажется, я могу видеть мужа настоящим.

Я словно смотрю в замочную скважину. Подглядываю за тем, чего мне видеть не положено. Понимаю это, но и не смотреть на него не могу.

И тело горит в жарком пламени. Плавится в его руках. И каждая мышца — словно натянутая тетива. И я не знаю, как сбросить это напряжение. Ноги уже немеют. А Лаар двигается все быстрее, и единственное, чего мне хочется, — чтобы он не останавливался сейчас.

Но муж вдруг утробно зарычал, последний раз входя в меня, вдалбливаясь на всю длину, и затих, уперевшись лбом в стену над моим плечом.

Наверное, впервые я жалела, что Лаар закончил так быстро. Мне словно не хватило чего-то. Внизу живота сладко тянуло, все тело превратилось в туго скрученную пружину, что так и не нашла высвобождения.

Но постепенно и это проходило. Внутри разливалось странное опустошение, будто кто-то разом выключил все чувства и эмоции.