Кажется, что это все какой-то страшный сон. Но, к сожалению, это моя реальность.

— Где она сейчас? — спрашиваю сиплым голосом.

— Насколько я знаю, она теперь то ли администратор, то ли директор этого кабаре. Сделала карьеру, так сказать.

Последние слова он говорит с насмешкой, и она больно режет меня.

— Как ее зовут?

Папа тут же меняется в лице.

— Тебе не за чем знать ее имя.

— Я все равно его узнаю. Ты мне только что назвал ее место работы. Как ее зовут, еще раз спрашиваю?

Он загнан в угол и понимает это. Опускает голову и смотрит в пол.

— Ее зовут Мэриэн Дюжарден, — шепчет.

А я резко делаю шаг назад, будто меня еще раз облили ледяной водой. В ногах появилась предательская слабость и резко закружилась голова.

— Ты сказал, Мэриэн? — едва нахожу в себе силы. — Как меня?

— Она назвала так тебя. Когда я забрал тебя у нее, тебя уже звали Мэриэн. Я не знаю, зачем она дала тебе свое имя.

Я не помню, что было дальше. Когда я открываю глаза, я лежу в своей комнате, и у меня сильно болит голова. Видимо, я потеряла сознание и упала. Минувшие события тут же восстанавливаются в памяти, и меня одолевает новая истерика. Я рыдаю в подушку всю ночь, а где-то под утро все-таки засыпаю.

Я встаю в обед и обнаруживаю, что в квартире никого нет. Тем лучше, я не хочу видеть никого из них. И я знаю, что буду делать дальше.

Я быстро одеваюсь, наношу легкий макияж, чтобы замазать следы вчерашних слез, и ухожу из дома. Но когда я приезжаю к этому кабаре в районе Монмартра, моя решительность тут же куда-то улетучивается. И вот я просто стою на аллее, смотрю на красную мельницу, которая по какой-то невероятной причине является самым знаменитым кабаре в мире, и боюсь переступить ее порог.

Но я все-таки решаюсь. Я все-таки делаю это. Я перехожу дорогу и открываю дверь «Мулен Руж».

— Чем могу помочь? — тут же останавливает меня молодой человек, у которого на бейджике написано «хостес».

— Я ищу Мэриэн Дюжарден. Она тут?

Он окидывает меня придирчивым взглядом.

— Вы на собеседование?

— Да, — быстро вру.

Он смотрит в какой-то журнал.

— Мадемуазель Арно?

— Да, — снова вру.

— Ваше собеседование через сорок минут. Вы слишком рано пришли. Давайте я спрошу у мадемуазель Дюжарден, может ли она вас принять пораньше.

— Спросите, пожалуйста.

Парень уходит куда-то вглубь помещения, оставляя меня одну. Через несколько минут он возвращается.

— Мадемуазель Дюжарден примет вас, пойдемте со мной.

Я иду вслед за ним по каким-то коридорам на подкашивающихся ногах. Сердце колотится, как бешеное, когда парень распахивает передо мной дверь, и я прохожу в небольшой кабинет. За столом прямо напротив двери сидит молодая женщина.

— Присаживайся, милочка, — кивает мне на стул напротив своего стола, даже не поднимая на меня глаз. Она что-то смотрит в телефоне.

Я послушно сажусь и крепко сжимаю в кулаки дрожащие руки. Ногти больно вонзаются в ладони, но даже это не отрезвляет. В горле сильно пересохло, воздуха не хватает. Женщина, наконец, отрывается от телефона и поднимает на меня глаза.

— Итак, дорогая, — начинает снисходительным тоном. — Скажу тебе честно. Твое резюме очень средненькое. Бальные танцы — это, конечно, хорошо, но не то, что нам тут нужно. — Она тихо смеется. — Наши девочки танцуют канкан, стриптиз и раздеваются перед гостями полностью. А за отдельную плату танцуют еще и приватные танцы для состоятельных клиентов. Но нам очень срочно нужна новая танцовщица, поэтому мы готовы тебя взять пока на испытательный срок. Посмотрим, как ты будешь схватывать. Ты готова в очень короткие сроки обучиться канкану и стриптизу?

И она внимательно на меня смотрит. Ей лет 35 или 36. Но выглядит очень потрепанной жизнью.

— Я люблю танцевать, — медленно говорю ей. — Но все-таки душа у меня больше лежит к чтению и писательству. Я хочу поступать в Сорбонну на филологический факультет и развиваться в этом направлении. А танцы у меня факультативно, по выходным, когда глаза болят от книг, и я решаю развеяться.

Женщина недоуменно на меня смотрит и быстро моргает.

— Подожди, что значит «поступать в Сорбонну»? Ты несовершеннолетняя что ли?

— Да. Мне 16 лет. В конце октября будет 17.

— Но в твоем резюме написано, что тебе 21!

— Нет, мне 16.

— Зачем ты тогда сюда пришла и отнимаешь мое время??? — она повышает тон и злится.

— Я пришла посмотреть тебе в глаза, — говорю ей железным голосом и сама удивляюсь, как у меня так вышло.

Она в недоумении прищуривается и начинает меня пристально разглядывать. Сначала проходится взглядом по моим кудрям.

Как у нее.

Затем смотрит в мои шоколадные глаза.

Как у нее.

После скользит по моему вздернутому носику и пухлым губам.

Как у нее.

Она откидывается на спинку кресла, и я замечаю, что у нее начинает дрожать верхняя губа. Как у меня, когда я очень нервничаю.

— Как тебя зовут? — выдавливает из себя севшим голосом.

— Меня зовут Мэриэн Готье.

Она делает тяжелый вздох и шумно сглатывает. Я смотрю ей ровно в лицо и вижу, как дергается правое веко.

— Этот день однажды должен был наступить, — говорит с горечью и достает сигарету из пачки, что лежит на столе рядом с ней.

Я тоже достаю из сумочки сигарету. Чего стесняться? С ней я могу быть самой собой, с ней мне не надо строить из себя приличную дочь четы Готье. Я такая же, как и она: шалава, потаскуха и вот это все, как сказала Элайза.

— Полагаю, у тебя ко мне много вопросов? — спрашивает, выпуская дым.

— Да.

— Я забеременела тобой в 19 лет. Меня тогда только-только взяли в «Мулен Руж». Я очень испугалась, что потеряю работу, поэтому собиралась сделать аборт. Но как-то так вышло, что я затянула с ним. То одно, то другое. То с репетиций не отпускали, то нужно было подменить уволившуюся напарницу, то врач, который должен был делать мне аборт, вдруг заболел. В общем, все время что-то мешало, и в итоге я пропустила допустимый срок, когда можно избавиться от плода. Пришлось рожать тебя. Еле-еле договорилась с тогдашним директором кабаре, чтобы отпустили меня на полгода. Мне повезло, что у меня тогда получалось танцевать лучше всех, и клиенты меня любили. Поэтому директор отпустил меня в этот незапланированный отпуск. Но воспитывать тебя у меня не было ни сил, ни времени, ни возможностей. Поэтому я просто позвонила Пьеру и сказала, что у него родилась дочь и чтобы он ее забрал. Он сделал анализ ДНК, который показал, что я действительно родила тебя от него, и я отдала ему тебя. Вот и вся история. Я ответила на твои вопросы?