Себ опирается одной рукой на стену возле моего лица и нависает надо мной сбоку.

— И что это было? — спрашивает, забирая другой рукой мою сигарету и затягиваясь ею. Выпускает дым мне прямо в лицо.

Я отрываю взгляд от неба и поворачиваю голову на него.

— Просто решила потанцевать. А что? — возвращаю себе сигарету и затягиваюсь.

— На тебя пялились все парни в баре. И знаешь, о чем они думали?

— О чем же?

— О том, что хотят тебя трахнуть.

Я удивленно вскидываю бровь.

— Неужели? — снова затягиваюсь сигаретой.

— Да. И тебе не стоило этого делать.

— Ты вроде как тоже на меня внимательно смотрел. И о чем же думал ты, Себ? — я выпускаю дым ему в лицо. При обычных обстоятельствах никогда в жизни бы не сказала ему эти слова. Но сейчас все по-другому.

Себастиан кладёт на стену вторую руку сбоку от моего лица и теперь нависает прямо надо мной, взяв меня в захват. Он сверлит меня злым взглядом своих черных, как смоль, глаз. Между нашими лицами сантиметров 20, не больше. Я начинаю тихо смеяться.

— Неужели ты думал о том же самом?

— Не провоцируй меня, Кнопка. — Со злостью выплевывает.

— Не провоцировать тебя на что? — я снова вскидываю бровь.

— На то, чтобы запретить тебе пить алкоголь, курить и вытворять то, что ты вытворяла на барной стойке.

— Ты не можешь ничего мне запрещать, Себастиан. Ты мне никто.

— Я твой друг.

— И что? Друзья не могут ничего запрещать друг другу.

Себас ложится на меня всем корпусом и зло шепчет в ухо.

— Остановись, Кнопка. Тебя заносит. И чтобы я больше не видел на тебе руки этого придурка Николаса. Вообще, чтобы ничьи руки я на тебе не видел.

Его слова приятно греют и злят одновременно. В итоге последнее берет верх.

— Кажется, ты перепутал меня с Флёр. — Отвечаю ему со всей строгостью, с какой только могу.

— Нет, я ни с кем тебя не перепутал. Тебя невозможно перепутать. Ты одна такая.

Он резко от меня отстраняется, стреляет последним злым взглядом и направляется ко входу в бар. А я так и остаюсь стоять, пытаясь унять бешенное сердце.

Что это сейчас было?

POV Егор

Наши дни

— Сколько у нас еще времени до твоего самолета?

Я смотрю на часы.

— Сейчас без пятнадцати час ночи. У меня самолет в шесть утра. До аэропорта ехать полчаса. У нас еще где-то три с половиной часа.

Говорю это и понимаю, что меня охватывает тоска. Совсем скоро мне придется попрощаться с Селестой и лететь в Вену, а потом в Москву.

— Можем сейчас дойти до церкви Сен-Сюльпис. Она была одним из центральных мест действия книги Дэна Брауна «Код да Винчи».

Если бы я еще читал эту книгу…

— Давай дойдем.

— Эта церковь не такая знаменитая, как Нотр-Дам, но тем не менее является очень значимым местом в Париже. Сейчас она уже закрыта, но снаружи можем посмотреть ее.

— Хорошо, мне интересно глянуть. Я не видел ее во время своей первой поездки в Париж.

А куда нас тогда вообще учителя водили-то? На Эйфелеву башню, в Лувр, в Нотр-Дам. И все. По ночам, когда мы с Кристиной сбегали из отеля, гуляли в тех же окрестностях. И тут я понимаю, что вообще ничего не знаю о Париже. Хотя раньше думал, что видел в этом городе все. А оказалось, что ни черта я тут не видел.

Париж мне сейчас открылся с другой стороны. Наверное, со стороны местных жителей. Ведь там на Монмартре закат встречали далеко не туристы. В барах сейчас битком набиты тоже местные жители. Ну а то кладбище — вообще отдельная тема. Не думаю, что туристы ходят туда толпами. Даже чтобы посмотреть на могилы Оскара Уйлда и Джима Моррисона.

— Егор, все хочу у тебя спросить и забываю, — Селеста вырывает меня из размышлений. — А откуда ты так хорошо знаешь французский язык?

— Я учил его в университете.

— Круто. Ты говоришь идеально. Я не заметила у тебя ни одной речевой ошибки.

— Приму это за комплимент от филолога. — Я расплываюсь в улыбке. Мне правда приятно слышать это от нее. — А какие ты знаешь иностранные языки?

— Только английский. Но после окончания Сорбонны у меня совсем нет практики. Боюсь, что скоро начну его забывать.

— Смотри сериалы на английском.

— Смотрю. Они помогают поддерживать восприятие на слух, но не разговорную речь, увы.

— Если хочешь, можем перейти сейчас на английский.

— Ой нет! — кажется, мое предложение напугало ее. — Давай останемся на французском.

— Как скажешь.

Мы идем по тротуару, держась за руки. Сейчас мы на тихой улице без баров и тут кажется, что город уже спит. Прохожих очень мало, машин тоже. Тротуар вымощен старой кирпичной плиткой. Хмыкаю про себя. Когда-то в Москве тоже такие были в центре, но новый мэр сразу, как вступил в должность, принялся перекладывать плитку и бордюры.

— Давай немножко посидим на лавке? — Селеста тянет меня к ближайшей скамейке на тротуаре. — У меня устали ноги.

— Давай.

Я опускаюсь на нее первым и усаживаю Селесту к себе на колени. Я облокачиваюсь на спинку лавочки, Селеста поудобнее устраивается на моих ногах и обвивает меня рукам за шею. Смотрит с хитренькой улыбочкой.

— Как ты оказался в том баре?

— В котором мы с тобой познакомились?

— Да.

— У меня задержали рейс, и я решил погулять по Парижу. Не сидеть же всю ночь в аэропорту. Таксист привез меня к Триумфальной арке. От нее я пошел гулять по Елисейским полям, потом зашел в сад Тюильри. От него решил идти в левую сторону. Улочками вышел на Rue de l'Opera, увидел много баров и захотел выпить. Зашел в тот, в котором сидела ты. Официант сказал, что свободных столиков нет, и он может предложить мне только место за барной стойкой. Так я оказался возле тебя, моя прекрасная незнакомка.

— Что ты обо мне подумал, когда только увидел меня? И зачем ты так пристально меня рассматривал?

— Меня удивило, какая ты простая и непохожая на всех девушек из Москвы, которых мне довелось встречать в барах.

Она вскидывает бровь.

— И чем же я от них отличаюсь?

— Всем. Тем, что ты не пыталась познакомиться со мной первая, тем, что ты обычно одета, и тем, что ты показывала мне свой характер с самой первой минуты. Мне нравится, как ты дерзишь и каждый раз готова вступить со мной в войну, если тебя что-то не устраивает.