— Да, я зарабатываю. Я директор по маркетингу. Квартиру и машину сам себе купил. Но я не олигарх. И личного повара у меня нет.

— Какая у тебя машина?

Я мнусь и медлю. Впервые мне стыдно признаться, что у меня «Порше Кайен».

— «Мазда», — вру и не краснею.

Она недоверчиво хмурится.

— Что-то мне не верится, что человек, который так одевается, ездит на «Мазде». Я уверена, что шмотки в твоём гардеробе стоят дороже любой «Мазды».

Черт, она, как всегда, права.

— А почему ты одеваешься в масс-маркете, раз твои родители такие богатые? — решаю атаковать ее встречными вопросами.

— Потому что я больше не беру деньги у своих родителей, а сама я на зарплату учительницы не могу позволить себе туфли Chanel и сумочку Dior.

— С чего вдруг такая гордость?

— Я выбрала для себя такой путь. Я в любой момент могу позвонить отцу, и он переведёт мне любую сумму, какую я попрошу. Но я не хочу больше так жить. Я выбрала для себя другую жизнь.

— Жизнь школьной учительницы в маленьком городке?

Я говорю это и прикусываю язык. Мои слова могли прозвучать насмешливо и обидеть ее. Но Селеста либо не замечает моей интонации, либо она ее не оскорбляет, потому что девушка вполне спокойно отвечает:

— Да, я решила жить в маленьком Плезире и стать школьной учительницей, отказавшись от денег и богатств. Это был мой осознанный выбор, который я сделала для себя три года назад. В моем шкафу до сих пор висят дорогие брендовые шмотки, но я не надеваю их.

Я больше не задаю вопросы. Она сказала, что выбрала для себя такой путь три года назад. И до этого она мне говорила, что рассталась со своим парнем три года назад. Это как-то связано? Она после расставания с ним решила переехать в маленький пригород столицы и устроиться работать в школу? Похоже на то. Видимо, это было очень тяжелое расставание для Селесты, раз она решила так кардинально изменить свою жизнь.

Мы сворачиваем на другую улицу, не менее оживленную, чем была до этого. Тут еще больше баров и клубов, возле которых люди курят толпами. Мне вдруг становится интересно, какая у них тут ночная жизнь.

— Селеста, давай зайдём в какой-нибудь бар?

Она резко останавливается и недоуменно на меня смотрит.

— Зачем?

— Ну, выпьем, потанцуем. Не хочешь?

Она мгновение на меня смотрит, потом оглядывается по сторонам на заведения.

— Ну давай зайдём куда-нибудь. Я все равно хочу в туалет.

Мне еле удаётся подавить смех. Она так легко и просто говорит «Я хочу в туалет», что это даже удивляет. В Москве ни одна девушка на первой встрече с парнем так не скажет. Максимум «Мне надо в дамскую комнату». А тут так просто и по-человечески — «в туалет». Ее естественность меня удивляет все больше и больше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мы проходим по тротуару еще немного вперёд и заходим в какой-то бар. Оглушающая музыка тут же ударяет в уши, а танцующая толпа так и норовит пнуть локтем. Я беру Селесту за руку, чтобы не потерять в этой толкучке.

— Будешь что-нибудь пить? — кричу ей в ухо.

— Нет.

— Я возьму себе пива.

— Где ты будешь? Я отойду в туалет.

— У бара.

— Хорошо.

Селеста отпускает мою руку и уходит в толпу. Я стою возле широкой барной стойки, на которой танцуют посетительницы заведения. Среди них мало кто в платьях. В основном в шортах или джинсах. Еще одно отличие от Москвы. У нас в такие заведения девушки ходят только на шпильках и в платьях покороче.

Я беру у бармена пиво и неспешно попиваю, рассматривая танцующую толпу. Играет какой-то поп-рок, посетители уже сильно пьяны и явно не переживают о том, что завтра будний день. Минут через пять появляется Селеста. Сначала она просто становится рядом со мной, но неожиданно даже для самого себя я ее обнимаю за плечи и облокачиваю себе на грудь.

Селеста не возражает. Она вполне расслаблена, а затем и вовсе берет из моих рук пиво и делает глоток. Почему-то мне это нравится. Я набираюсь еще большей смелости и целую ее в макушку, а потом и вовсе зарываюсь лицом в волосы на затылке. Ее кудри очень мягкие и пахнут фруктами с легкой примесью сигарет.

Давно мне так не было уютно и хорошо с девушкой. Мы с ней знакомы всего семь часов, а такое ощущение, что всю жизнь. И хоть я совсем ничего не знаю о Селесте и о ее жизни, мне с ней так душевно и спокойно. Она очень тёплая.

Девушка-Лето.

— Дорогие посетители, — громкий голос в микрофон прерывает музыку, — напоминаем вам, что вы можете заказывать любые песни у нашего диджея! А девушки могут подниматься на барную стойку и танцевать!

Пьяная толпа ревет, диджей включает следующую песню и все начинают дергаться еще сильнее.

Селеста поворачивается ко мне и смотрит с хитрым прищуром. Что-то задумала.

— Я хочу заказать песню про тебя.

Я округляю глаза в удивлении, но не успеваю ответить, потому что она быстро чмокает меня в губы и со словами «Стой тут» убегает в сторону диджея.

Я вижу, как она говорит ему что-то на ухо, потом достаёт из сумочки кошелёк и передаёт ему бумажную купюру. Затем Селеста пересекает танцпол и поднимается по лестнице на барную стойку.

Она серьезно будет сейчас тут танцевать???

— Дорогие посетители! — все тот же громкий голос в микрофон перекрывает играющую сейчас музыку. — Наша гостья Селеста заказывает песню про своего друга из России! Веселимся дальше!

Голос замолкает, а диджей включает трек. И как только я слышу первые ноты песни, я резко меняюсь в лице и смотрю на Селесту с дичайшей злостью. Она ловит мой разъяренный взгляд и заливается смехом. В ее глазах играют озорные огонёчки, и она явно довольна своей задумкой.

Селеста заказала песню британского певца Робби Уильямса «Party like a Russian». Это песня про русских олигархов. Голос Робби Уильямса льётся из колонок, и Селеста, смотря мне ровно в глаза и улыбаясь, начинает соблазниельно извиваться и качать бёдрами. А потом еще и подпевать песне.

It takes a certain kinda man with a certain reputation